"В пещеру к повелителю" сказал доктор Зойберг. Оке-ей.
Название: Апельсиновый бог
Автор: kotler
Бета: Yukiko Akiyama
Фандом: Видеоблоггеры
Рейтинг: R
Пейринг: Стас Давыдов /Сергей Федоренко. Виталий, Костя.
Жанр: Слэш (яой), Ангст, Флафф, Повседневность, POV
Предупреждение: OOC, Нецензурная лексика
Состояние: закончен. мини
Дисклаймер: отказываюсь от мальчишек. Не мои они. зато моя идея ахахахха(
Примечание: Посвящаю своему любимому шару предсказаний. Он обещался мне набрать +50 за этот рассказ. Поверим. (пока ни одно не сбылось!)И посвящаю своему потолку. Который скоро на меня упадет. До усрачки страшно.
Размещение: Только с разрешением автора. (Хотя нахер тут что писать, никому такая херня не нужна)
Саммари: -Сейчас бы как в мультике, - Говорил Давыдов, отпивая, - Чайка бы улетела в горы.
-Ты в Риге.
-Но мечтать- то можно.
Сергей рассуждает.
от автора: Долго думала, что добавить. Мне этот рассказ слишком лично пришелся. И был написан за два часа. Поэтому, если где-то нет связи - сообщите через ПБ. Извиняюсь перед любителями данного Фэндома. Извиняюсь перед ребятами тоже. И больше всего перед зеленым чаем, который я додумалась забить в бонг и ощутить те самые запахи "Лимона".
Автор: kotler
Бета: Yukiko Akiyama
Фандом: Видеоблоггеры
Рейтинг: R
Пейринг: Стас Давыдов /Сергей Федоренко. Виталий, Костя.
Жанр: Слэш (яой), Ангст, Флафф, Повседневность, POV
Предупреждение: OOC, Нецензурная лексика
Состояние: закончен. мини
Дисклаймер: отказываюсь от мальчишек. Не мои они. зато моя идея ахахахха(
Примечание: Посвящаю своему любимому шару предсказаний. Он обещался мне набрать +50 за этот рассказ. Поверим. (пока ни одно не сбылось!)И посвящаю своему потолку. Который скоро на меня упадет. До усрачки страшно.
Размещение: Только с разрешением автора. (Хотя нахер тут что писать, никому такая херня не нужна)
Саммари: -Сейчас бы как в мультике, - Говорил Давыдов, отпивая, - Чайка бы улетела в горы.
-Ты в Риге.
-Но мечтать- то можно.
Сергей рассуждает.
от автора: Долго думала, что добавить. Мне этот рассказ слишком лично пришелся. И был написан за два часа. Поэтому, если где-то нет связи - сообщите через ПБ. Извиняюсь перед любителями данного Фэндома. Извиняюсь перед ребятами тоже. И больше всего перед зеленым чаем, который я додумалась забить в бонг и ощутить те самые запахи "Лимона".
читать дальше
Сергей знал, из-за чего ему сейчас надо вчитываться в эти строки. Сайт из рода научных, отвлекал хоть немного от проекта, который засел в печенках. В новой студии еще не было ничего, что можно назвать уютом. Просто набросанные повсюду провода, расставленные по углам инструменты. И два кресла напротив светлой стены. На одном из них Федоренко вчитывался в разные материалы, читая чуть ли не про квантовую механику, лишь бы не смотреть на Стаса, крутящегося перед ним. Давыдов мелькал перед глазами, что-то быстро говорил. Стас вообще редко молчал, в отличие от Сержа. В их дружбе было много всего, и ссоры и предательства, хоть бразильский сериал снимай, и в то же время они были далеко друг от друга. На расстоянии вытянутой руки велись разговоры, через несуществующую стену предлагалась поддержка.
Сергей не сразу понял, что начало его дергать изнутри. Сначала жгучее желание видеть Стаса двадцать четыре часа в сутки, потом иметь его безграничное доверие, а следом купаться в его абсолютном внимании. Обожание, которое пришло тихо, подкрадываясь, словно рысь. Стаса было много, но Федоренко это не напрягало. Наоборот подстегивало. Серж отдавался болоту, которое засасывало каждый раз, как только Стас смотрел своими до невозможности теплыми глазами. Он падал, и словно трясиной его утягивало внутрь забытого чувства, что-то между горячим какао в холодный вечер и мягким пуховым одеялом. Безысходным был даже вдох, который случайно тушил эти воспоминания. Серж знал, это чистая хрень, сумевшая с ним случится, кличется слишком ванильно. Народ и это слово в обиходе исковеркал.
Стас начинает читать свой спонтанный реп, который с третьего дубля выговаривает нормально. И Федоренко не может больше на него смотреть. Его распирает от радости, от щекотливого чувства, при котором хочется крикнуть: "Смотри на меня!" Но Стас читает реп с пятого раза удачно. Как только Виталий одабривает, сразу же раздается дикий хохот. Давыдов просто не умеет быть тихим. Образ, который постепенно переходит в человека, в его личность. Проще было бы для Сергея смотреть на мониторах счастливую улыбку Стаса, чем видеть все изнутри. Там где выпуск кажется грустным, и не таким смешным. Юмор тоже может делать деньги. Но они еще более отвратительны, чем при нечистом доходе. Стас Давыдов - клоун, имеющий деньги за шутки. Наверное, в этом и была вся проблема Федоренко.
Серж видел перед собой не объект, о котором стоило говорить прилюдно, не девушку, падкую на красивый слог, а обычного Стаса. Не было смысла его хотеть. Его стоило возжелать, и тогда, возможно, чувство омерзения, которое сопровождалось при наблюдении двух совокупляющихся мужиков, могло отбить желание видеть все через влюбленные очки.
За этим ненормальным чувством у Сергея крылось чувство стыда. Оно было ярче, чем все прочие ощущения. Ночью, во сне, в бесконтрольной среде приходил Стас-Для-Него. Он нежно целовал, обнимал и падал на кровать, уверяя своими движениями Сержа, что утром они проснутся вместе. И не будет Федоренко переживать, что Давыдов дома совершенно один. Иногда, с наступлением темноты, приходилось лезть в полку, утягивая увлажняющий крем, и обещать себе снова и снова: "Это в последний раз".
Федоренко пытался отделаться от мысли, которая топит его корабль. Наверное, с каждым такое случалось? Будто бы охватывает молчаливый монстр твои мысли, и единственное что ты не можешь сказать, вертеться на языке. Поэтому молчишь.
Сергей сегодня был на редкость молчалив и не мог толком сосредоточиться на работе. Виталий дернул его дважды, как бы спрашивая: "Сергей, не тормози". Но не помогло. Даже Костя со своим печеньем, которые притащил на этот выпуск, был проигнорирован. Зато Стасу повезло. Весь выпуск Федоренко читал статьи, мельком осматривая главного всея проекта. Но не более. Для Сергея приходило понимание, что так нельзя. Надо бежать от этих ненужных мыслей, прятаться в шкаф, и как в детстве повторять заученные стишки- скороговорки. Только куда убежишь?
Федоренко улыбнулся в неудачное время, представляя себя взрослого в шкафу-купе выговаривающего немецко-польские фразы в ускоренном варианте. Именно в этот момент, Стас упомянул бывшую Катю. Опять же был виноват в этом Костя со своими печеньями. Давыдов обиженно смотрел на Сергея в ответ весь оставшийся момент съемок.
- Пойдем, прогуляемся? - Давыдов прервал на самом интересном, отвлекая от огромной бесполезной статьи. Серж, посмотрев на часы, вернулся к прерванному занятию. Апатия от усталости была чуть сильнее, чем желание пройтись неспешным шагом со Стасом, заглядывая тому в глаза, и вести непринужденный разговор. Можно даже и по пиву или чего покрепче. Но не сегодня. Предчувствие никогда не обманывало Федоренко, и он привык его слушаться.
- Нет, поздно уже.
- Тогда я с тобой буду сидеть, пока не пойдем гулять, - Довольно заявил Стас. Сергей улыбнулся в ответ на детское заявление и кивнул, прикрыв ладонью ноутбук. Ничего с этой статьей не станет, а вот Давыдов будет счастлив. Серж обращал внимания на самые мелочи. Допустим, как Стас проводит ладонью по своей щетине. Его она раздражала, так же как и короткая стрижка. Поэтому он делал все резко. Проводил от подбородка по скуле тыльной стороной руки, а потом будто невзначай пальцами поправлял стоящий ежик на голове. - И еще по пиву выпьем. Так что-то захотелось, прямо не могу. Ну, ты же знаешь, как это бывает...
- Давыдов, пошли быстрее, - Улыбнулся Сергей, открывая двери студии. Стас довольно затянул кеды и, схватившись за ручки велосипеда, принялся выходить.
Вышли на вечернюю притихшую улицу. Медленно проходил народ, а дома казались какими-то лишними воротами, напоминая коробку. Звуки распространялись эхом, даже слабый скрип колеса, звучал уныло. Или жутко. Серж думал, сравнивал. Вот такой же звук, который раздражает и есть его чувство, которое то ускользает, то захватывает в свой омут безвозвратно. И чувство стыда.
Как писалось в одной рублике советов: Поднять правую руку над головой, прочесть это вслух: А ну его нах*й!. Опустить руку.
А если этот коктейль, который занимает мысли, уйдет действительно, так же как и скрип колеса? Хорошо или плохо? Без скрипа хорошо, по любому.
Но больно представлять, а как это не того замечательного до дрожи болючего ощущения в груди. Без него и дышать, кажется бессмысленно.
Стас сидел и пил большими глотками в маленькой уличной забегаловке, именуемой Летним кафе Иллорта. Народ не толпится, но присутствует. Да и музыка, на редкость таким заведениям нормальная. Давыдов говорит, что играет его любимое радио. А Серж улыбается, когда заканчивается песня и произносится адрес частотного вещания. Пиво в стеклянном стакане как бы бурлило, переваливая мелкие пузырьки, а некоторые, выкидывая через всю пенку. Стекло покрылось испариной, поэтому Федоренко не хочет пить это пиво. Он хочет думать о Стасе. Не суть отсутствие логической цепочки, главное желание. Хотелось еще есть, но на прилавке были только орешки да рыба. От одних толку ноль, а другим не наешься.
Стас берет пару пачек фисташек и громко ими шелестит, пока Федоренко не раскрывает правильно пакет, так чтобы не лазить в него всей рукой. Рядом с ними проходили люди, так как столик находился на свободной террасе, окруженный огромным зонтом-палаткой. Фонари постепенно загорались над городом, освещая потемневшие улицы в искусственно желтые блики.
- Погуляем? - Стас снова задает глупый вопрос. Они ведь уже гуляют, в чем проблема? Но Серж кивает. Наверное, только от одного человека он может терпеть тупость, и этот человек Стас Давыдов. Скажи он хоть банку с плевками продавать, Федоренко бы поддержал. Дело в том, что со Стасом можно делать все. Сергей пытался отказаться от этих заскоков, положить огромную ладонь на словарь английского языка и сказать "Хватит. Конец. The end блядь.". Но приходил к одному выводу-вопросу. Собственно, а дальше что?
Работа? Она увлекает временно.
Завести семью? И мучиться что эта баба, кхм, не Давыдов?
Или может рискнуть всем и стать героем? На пару минут, если повезет, конечно.
Итог был один: Все равно мы рождаемся одни, умираем одни. Слишком много дел делаем, которые стоило бы сделать вместе. Поэтому он не хочет отступать от этого чувства.
Стас покупает еще пива, только теперь в литровых бутылях, протягивая их Сержу. Федоренко наблюдает, как друг снимает замок с велосипеда, и уводит свою "крошку" на путь асфальтовый. Сергей медленно идет за ним, не пытаясь даже поравняться. На площади что-то происходило, вроде неизвестный гений играл красивые мелодии на синтезаторе. Толпа немного мешала пройти по запланированному заранее пути.
- Давай посмотрим? - Стаса было не угомонить. Федоренко хотел ему высказать все, что он думает об именно этой идее, как ощутил груз велосипеда, привалившийся к ноге.
- Тсс.
Стас действовал с обществом аккуратно, но в тоже время неуклюже. Те дни, когда они вдали друг от друга, кажутся адом. Серж знает, почему ему одиноко, Стас имеет сногсшибательную ауру. Он слишком ярок. Апельсиновый бог, не меньше. Каждый, кто встречается по пути, поневоле попадает в этот круг сумасшествия, который витает вокруг персоны Давыдова. В этом столпотворении нашлись фанаты ТИКСа, мешая звезде ютуба посмотреть на выступающего. Сергей видел эти расстроенные жесты, будто сам написал. Слегка заводит локоть в сторону, и наклоняет голову слегка влево. Такое характерное и предсказуемое поведение.
Серж наблюдает, как Стас вырывается от толпы, стараясь вежливо всех послать отдыхать. Он растерянно трясет рукой, на которой обычно находились фенечки и, замечая друга, уверенной походкой приближается к нему. А что Стас собственно делал бы, не будь здесь Сергея?
- Я бы сел на велосипед и поехал дальше. А ты?
- А я бы взял телефончик во-он той, - Азартно произнес Серж. Давыдов хохотнул.
Дальше гуляли в тишине, выискивая лавочку поудобнее, и чтобы было бы видно августовское небо: черное, с кучей крапинок-звезд. И темно - синюю полоску спрятавшегося солнца.
- Сейчас бы как в мультике, - Говорил Давыдов, отпивая, - Чайка бы улетела в горы.
- Ты в Риге.
- Но мечтать- то можно.
И Сергей понимает. Можно. Потому что больше никто не сможет сделать тебе хорошо. Либо ты, либо твои мечты. Каждая фантазия она как мост, который ты будешь преодолевать у себя в голове. И каждый раз, ты будешь формировать свою мечту четче. Федоренко не сомневается, ему нужен Стас. Целиком, полностью, такой не совершенный, неуклюжий, фанатик рыжего и оранжевого - до боли в сердце нужен. И не суть как, в постели или в дружеской посиделке.
Тут приходит страх, который с чувством стыда немного не состыковывается. Страшно, что Давыдов будет с кем-то другим. А стыдно только за ночные пошлые помыслы. Не правильно, - думает Серж.
В молчании они идут домой. Если бы можно было бы назвать то, что происходило, Федоренко бы ответил: "Молча, перекидываемся словами". Стас улыбается слегка пьяно, но упорно провожает друга до дома. Не слушая слов.
- Ты музыку хочешь по пути слушать?
- Скорее в тишине поездить. - Стас не юлит. Говорит прямо, как есть. И дорога до дома веселее, когда преодолевается вдвоем. Серж пытается припомнить хорошее видео, но понимает, что не стоит сейчас о работе. Это плохо - говорить, когда надо молчать. Все эти людские условности.
Снимать маски привыкли только наедине с самим собой. Федоренко знает, что со Стасом можно все. Выкинув бутылки в ближайшей мусорке, улыбнутся, наблюдая, как Давыдов говорит с собственным велосипедом. Только этой ночью, и только между ними.
Руки не трясутся, мысли не разбегаются. Абсолютное спокойствие среди них. Серж будто в голове пишет сценарий, того как они подойдут к подъезду, и Давыдов усмехаясь спросит: "Может, предложишь мне чаю?". Но в действительности последний фонарь остается за спинами, блекло освещая навес подъезда, а Стас, поставив свой велосипед к забору, сядет на скамейку, выбирая песни в плеере.
- Может, зайдешь? - Проглатывая слова про чай, спрашивает Сергей, пытаясь отговорить себя от попытки задержать дыхание.
- Нет. Домой поеду. - Давыдов даже не оборачивается, но зато слышит облегченный долгий выдох друга. Наконец выбрав плейлист, протягивает руку, - Помоги подняться, дру-уг.
- Лентяй. - Кидает в ответ Серж, и подходит ближе к звезде ютуба. Протянутая рука оказывается горячей, и сильной. Намного больше, чем рука самого Сергея. Федоренко тянет Стаса на себя, и тот поддается слишком быстро. Перед глазами возникают глаза Давыдова. Следом чувствуются губы, которые в детском поцелуе останавливаются. Серж забывает, как дышать, сжимая ладонь Стаса. Давыдов проводит языком по сомкнутым губам друга и, не встречая негативной реакции, целует интимно, играясь с языком Сержа, и чувствуя неуверенный ответ, отстраняется. У Федоренко пронесся пони перед глазами. Страшно тряслись ноги, руки будто перестали слушаться. Только хватка на ладони ослабла, Стас выпутался со своего места и, оставляя друга в ступоре, приготовился стартовать с велосипеда.
- Ха! Я поехал, до завтра! - Серж смотрел перед собой. А Стас улыбался.
Чувства — это состояния Я, «непосредственно пережитые качества Я или соответствия Я определенному состоянию» (с)
Сергей знал, из-за чего ему сейчас надо вчитываться в эти строки. Сайт из рода научных, отвлекал хоть немного от проекта, который засел в печенках. В новой студии еще не было ничего, что можно назвать уютом. Просто набросанные повсюду провода, расставленные по углам инструменты. И два кресла напротив светлой стены. На одном из них Федоренко вчитывался в разные материалы, читая чуть ли не про квантовую механику, лишь бы не смотреть на Стаса, крутящегося перед ним. Давыдов мелькал перед глазами, что-то быстро говорил. Стас вообще редко молчал, в отличие от Сержа. В их дружбе было много всего, и ссоры и предательства, хоть бразильский сериал снимай, и в то же время они были далеко друг от друга. На расстоянии вытянутой руки велись разговоры, через несуществующую стену предлагалась поддержка.
Сергей не сразу понял, что начало его дергать изнутри. Сначала жгучее желание видеть Стаса двадцать четыре часа в сутки, потом иметь его безграничное доверие, а следом купаться в его абсолютном внимании. Обожание, которое пришло тихо, подкрадываясь, словно рысь. Стаса было много, но Федоренко это не напрягало. Наоборот подстегивало. Серж отдавался болоту, которое засасывало каждый раз, как только Стас смотрел своими до невозможности теплыми глазами. Он падал, и словно трясиной его утягивало внутрь забытого чувства, что-то между горячим какао в холодный вечер и мягким пуховым одеялом. Безысходным был даже вдох, который случайно тушил эти воспоминания. Серж знал, это чистая хрень, сумевшая с ним случится, кличется слишком ванильно. Народ и это слово в обиходе исковеркал.
Стас начинает читать свой спонтанный реп, который с третьего дубля выговаривает нормально. И Федоренко не может больше на него смотреть. Его распирает от радости, от щекотливого чувства, при котором хочется крикнуть: "Смотри на меня!" Но Стас читает реп с пятого раза удачно. Как только Виталий одабривает, сразу же раздается дикий хохот. Давыдов просто не умеет быть тихим. Образ, который постепенно переходит в человека, в его личность. Проще было бы для Сергея смотреть на мониторах счастливую улыбку Стаса, чем видеть все изнутри. Там где выпуск кажется грустным, и не таким смешным. Юмор тоже может делать деньги. Но они еще более отвратительны, чем при нечистом доходе. Стас Давыдов - клоун, имеющий деньги за шутки. Наверное, в этом и была вся проблема Федоренко.
Серж видел перед собой не объект, о котором стоило говорить прилюдно, не девушку, падкую на красивый слог, а обычного Стаса. Не было смысла его хотеть. Его стоило возжелать, и тогда, возможно, чувство омерзения, которое сопровождалось при наблюдении двух совокупляющихся мужиков, могло отбить желание видеть все через влюбленные очки.
За этим ненормальным чувством у Сергея крылось чувство стыда. Оно было ярче, чем все прочие ощущения. Ночью, во сне, в бесконтрольной среде приходил Стас-Для-Него. Он нежно целовал, обнимал и падал на кровать, уверяя своими движениями Сержа, что утром они проснутся вместе. И не будет Федоренко переживать, что Давыдов дома совершенно один. Иногда, с наступлением темноты, приходилось лезть в полку, утягивая увлажняющий крем, и обещать себе снова и снова: "Это в последний раз".
Федоренко пытался отделаться от мысли, которая топит его корабль. Наверное, с каждым такое случалось? Будто бы охватывает молчаливый монстр твои мысли, и единственное что ты не можешь сказать, вертеться на языке. Поэтому молчишь.
Сергей сегодня был на редкость молчалив и не мог толком сосредоточиться на работе. Виталий дернул его дважды, как бы спрашивая: "Сергей, не тормози". Но не помогло. Даже Костя со своим печеньем, которые притащил на этот выпуск, был проигнорирован. Зато Стасу повезло. Весь выпуск Федоренко читал статьи, мельком осматривая главного всея проекта. Но не более. Для Сергея приходило понимание, что так нельзя. Надо бежать от этих ненужных мыслей, прятаться в шкаф, и как в детстве повторять заученные стишки- скороговорки. Только куда убежишь?
Федоренко улыбнулся в неудачное время, представляя себя взрослого в шкафу-купе выговаривающего немецко-польские фразы в ускоренном варианте. Именно в этот момент, Стас упомянул бывшую Катю. Опять же был виноват в этом Костя со своими печеньями. Давыдов обиженно смотрел на Сергея в ответ весь оставшийся момент съемок.
- Пойдем, прогуляемся? - Давыдов прервал на самом интересном, отвлекая от огромной бесполезной статьи. Серж, посмотрев на часы, вернулся к прерванному занятию. Апатия от усталости была чуть сильнее, чем желание пройтись неспешным шагом со Стасом, заглядывая тому в глаза, и вести непринужденный разговор. Можно даже и по пиву или чего покрепче. Но не сегодня. Предчувствие никогда не обманывало Федоренко, и он привык его слушаться.
- Нет, поздно уже.
- Тогда я с тобой буду сидеть, пока не пойдем гулять, - Довольно заявил Стас. Сергей улыбнулся в ответ на детское заявление и кивнул, прикрыв ладонью ноутбук. Ничего с этой статьей не станет, а вот Давыдов будет счастлив. Серж обращал внимания на самые мелочи. Допустим, как Стас проводит ладонью по своей щетине. Его она раздражала, так же как и короткая стрижка. Поэтому он делал все резко. Проводил от подбородка по скуле тыльной стороной руки, а потом будто невзначай пальцами поправлял стоящий ежик на голове. - И еще по пиву выпьем. Так что-то захотелось, прямо не могу. Ну, ты же знаешь, как это бывает...
- Давыдов, пошли быстрее, - Улыбнулся Сергей, открывая двери студии. Стас довольно затянул кеды и, схватившись за ручки велосипеда, принялся выходить.
Вышли на вечернюю притихшую улицу. Медленно проходил народ, а дома казались какими-то лишними воротами, напоминая коробку. Звуки распространялись эхом, даже слабый скрип колеса, звучал уныло. Или жутко. Серж думал, сравнивал. Вот такой же звук, который раздражает и есть его чувство, которое то ускользает, то захватывает в свой омут безвозвратно. И чувство стыда.
Как писалось в одной рублике советов: Поднять правую руку над головой, прочесть это вслух: А ну его нах*й!. Опустить руку.
А если этот коктейль, который занимает мысли, уйдет действительно, так же как и скрип колеса? Хорошо или плохо? Без скрипа хорошо, по любому.
Но больно представлять, а как это не того замечательного до дрожи болючего ощущения в груди. Без него и дышать, кажется бессмысленно.
Стас сидел и пил большими глотками в маленькой уличной забегаловке, именуемой Летним кафе Иллорта. Народ не толпится, но присутствует. Да и музыка, на редкость таким заведениям нормальная. Давыдов говорит, что играет его любимое радио. А Серж улыбается, когда заканчивается песня и произносится адрес частотного вещания. Пиво в стеклянном стакане как бы бурлило, переваливая мелкие пузырьки, а некоторые, выкидывая через всю пенку. Стекло покрылось испариной, поэтому Федоренко не хочет пить это пиво. Он хочет думать о Стасе. Не суть отсутствие логической цепочки, главное желание. Хотелось еще есть, но на прилавке были только орешки да рыба. От одних толку ноль, а другим не наешься.
Стас берет пару пачек фисташек и громко ими шелестит, пока Федоренко не раскрывает правильно пакет, так чтобы не лазить в него всей рукой. Рядом с ними проходили люди, так как столик находился на свободной террасе, окруженный огромным зонтом-палаткой. Фонари постепенно загорались над городом, освещая потемневшие улицы в искусственно желтые блики.
- Погуляем? - Стас снова задает глупый вопрос. Они ведь уже гуляют, в чем проблема? Но Серж кивает. Наверное, только от одного человека он может терпеть тупость, и этот человек Стас Давыдов. Скажи он хоть банку с плевками продавать, Федоренко бы поддержал. Дело в том, что со Стасом можно делать все. Сергей пытался отказаться от этих заскоков, положить огромную ладонь на словарь английского языка и сказать "Хватит. Конец. The end блядь.". Но приходил к одному выводу-вопросу. Собственно, а дальше что?
Работа? Она увлекает временно.
Завести семью? И мучиться что эта баба, кхм, не Давыдов?
Или может рискнуть всем и стать героем? На пару минут, если повезет, конечно.
Итог был один: Все равно мы рождаемся одни, умираем одни. Слишком много дел делаем, которые стоило бы сделать вместе. Поэтому он не хочет отступать от этого чувства.
Стас покупает еще пива, только теперь в литровых бутылях, протягивая их Сержу. Федоренко наблюдает, как друг снимает замок с велосипеда, и уводит свою "крошку" на путь асфальтовый. Сергей медленно идет за ним, не пытаясь даже поравняться. На площади что-то происходило, вроде неизвестный гений играл красивые мелодии на синтезаторе. Толпа немного мешала пройти по запланированному заранее пути.
- Давай посмотрим? - Стаса было не угомонить. Федоренко хотел ему высказать все, что он думает об именно этой идее, как ощутил груз велосипеда, привалившийся к ноге.
- Тсс.
Стас действовал с обществом аккуратно, но в тоже время неуклюже. Те дни, когда они вдали друг от друга, кажутся адом. Серж знает, почему ему одиноко, Стас имеет сногсшибательную ауру. Он слишком ярок. Апельсиновый бог, не меньше. Каждый, кто встречается по пути, поневоле попадает в этот круг сумасшествия, который витает вокруг персоны Давыдова. В этом столпотворении нашлись фанаты ТИКСа, мешая звезде ютуба посмотреть на выступающего. Сергей видел эти расстроенные жесты, будто сам написал. Слегка заводит локоть в сторону, и наклоняет голову слегка влево. Такое характерное и предсказуемое поведение.
Серж наблюдает, как Стас вырывается от толпы, стараясь вежливо всех послать отдыхать. Он растерянно трясет рукой, на которой обычно находились фенечки и, замечая друга, уверенной походкой приближается к нему. А что Стас собственно делал бы, не будь здесь Сергея?
- Я бы сел на велосипед и поехал дальше. А ты?
- А я бы взял телефончик во-он той, - Азартно произнес Серж. Давыдов хохотнул.
Дальше гуляли в тишине, выискивая лавочку поудобнее, и чтобы было бы видно августовское небо: черное, с кучей крапинок-звезд. И темно - синюю полоску спрятавшегося солнца.
- Сейчас бы как в мультике, - Говорил Давыдов, отпивая, - Чайка бы улетела в горы.
- Ты в Риге.
- Но мечтать- то можно.
И Сергей понимает. Можно. Потому что больше никто не сможет сделать тебе хорошо. Либо ты, либо твои мечты. Каждая фантазия она как мост, который ты будешь преодолевать у себя в голове. И каждый раз, ты будешь формировать свою мечту четче. Федоренко не сомневается, ему нужен Стас. Целиком, полностью, такой не совершенный, неуклюжий, фанатик рыжего и оранжевого - до боли в сердце нужен. И не суть как, в постели или в дружеской посиделке.
Тут приходит страх, который с чувством стыда немного не состыковывается. Страшно, что Давыдов будет с кем-то другим. А стыдно только за ночные пошлые помыслы. Не правильно, - думает Серж.
В молчании они идут домой. Если бы можно было бы назвать то, что происходило, Федоренко бы ответил: "Молча, перекидываемся словами". Стас улыбается слегка пьяно, но упорно провожает друга до дома. Не слушая слов.
- Ты музыку хочешь по пути слушать?
- Скорее в тишине поездить. - Стас не юлит. Говорит прямо, как есть. И дорога до дома веселее, когда преодолевается вдвоем. Серж пытается припомнить хорошее видео, но понимает, что не стоит сейчас о работе. Это плохо - говорить, когда надо молчать. Все эти людские условности.
Снимать маски привыкли только наедине с самим собой. Федоренко знает, что со Стасом можно все. Выкинув бутылки в ближайшей мусорке, улыбнутся, наблюдая, как Давыдов говорит с собственным велосипедом. Только этой ночью, и только между ними.
Руки не трясутся, мысли не разбегаются. Абсолютное спокойствие среди них. Серж будто в голове пишет сценарий, того как они подойдут к подъезду, и Давыдов усмехаясь спросит: "Может, предложишь мне чаю?". Но в действительности последний фонарь остается за спинами, блекло освещая навес подъезда, а Стас, поставив свой велосипед к забору, сядет на скамейку, выбирая песни в плеере.
- Может, зайдешь? - Проглатывая слова про чай, спрашивает Сергей, пытаясь отговорить себя от попытки задержать дыхание.
- Нет. Домой поеду. - Давыдов даже не оборачивается, но зато слышит облегченный долгий выдох друга. Наконец выбрав плейлист, протягивает руку, - Помоги подняться, дру-уг.
- Лентяй. - Кидает в ответ Серж, и подходит ближе к звезде ютуба. Протянутая рука оказывается горячей, и сильной. Намного больше, чем рука самого Сергея. Федоренко тянет Стаса на себя, и тот поддается слишком быстро. Перед глазами возникают глаза Давыдова. Следом чувствуются губы, которые в детском поцелуе останавливаются. Серж забывает, как дышать, сжимая ладонь Стаса. Давыдов проводит языком по сомкнутым губам друга и, не встречая негативной реакции, целует интимно, играясь с языком Сержа, и чувствуя неуверенный ответ, отстраняется. У Федоренко пронесся пони перед глазами. Страшно тряслись ноги, руки будто перестали слушаться. Только хватка на ладони ослабла, Стас выпутался со своего места и, оставляя друга в ступоре, приготовился стартовать с велосипеда.
- Ха! Я поехал, до завтра! - Серж смотрел перед собой. А Стас улыбался.
И пусть щеки пылают дальше по ночам у Федоренко, он это заслужил. Как и заслужил немного ответов на свои не заданные вслух вопросы.
@музыка: Red Hot Chili Peppers – Scar Tissue
@настроение: кууул
@темы: This is хорошо, Стас Давыдов, Видеоблоггеры, Сергей Федоренко, Романс, Слэш, Фанфики