"В пещеру к повелителю" сказал доктор Зойберг. Оке-ей.
Название: В твою сторону
Автор: kotler
Бета: Rina_Reitern
Фэндом: Видеоблоггеры
Персонажи: Юрий Хованский\ Ник Черников
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Повседневность, AU, Учебные заведения
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Описание: Университет, первый курс, - самое романтичное, веселое время. Отрывайтесь, чуваки.
Состояние: завершен
Посвящение: Khovansky & Slash / Хованский и Слэш ван лав братиш.
И Банни. Все тебе, мой милый Банни.
Публикация на других ресурсах: Найду - будут проблемы. Я графоман с безграничной фантазией. Отомщу как умею. Запрещено.
Примечания автора: Работа написана в честь удачных картинок Черникова и Хованского. Такой челкастый Никита, и молодой Хованский, не оставили в покое, и породили ЭТО.
Так же спасибо за вдохновляющий фанфик: DaryaErie.
А за золотой пендель судьбы, мудро запуленный после праздников, спасибо: Алану Усачеву, чувак ты крут!
Конечно, еще одному хорошему человеку, который помог мне с этим текстом! Спасибо тебе.
И главным героям: Парни вы охуенны. То, что вы делаете с моим больным мозгом ночью перед работой, необъяснимо!
читать дальше - Вот мы вчера напились, - говорил Юра, растянувшись на задней парте. Никита осмотрел его слегка помятое тельце и ненадолго задержался на приоткрытой линии оголенной кожи между джинсами и футболкой.
- Опять пьешь? Скоро же сессия, а у тебя по ней не важно.
- Бля, Никита, заебал, ты можешь хотя бы с похмелья на мозги не капать? - Хованский ладонями провел по лицу и слишком расслабленно потянулся. - Надо было с нами идти, нечего завидовать.
- Я не мог, - немного не в тему произнес Никита и, словно отдернувшись, дополнил: - Я не завидую.
- А сегодня у тебя как с делами? - Не стал спорить Юра, замечая, что преподаватель входит в аудиторию. Черников, встретив взглядом доцента, сбавил голос и прошептал:
- У меня сегодня важных дел нет. Я хотел, чтобы ты со мной...
- Отлично! - перебил активно Хованский, хлопая в ладоши. - Значит, после пары идем за пивом, потом куда тебе надо, дальше на аллею, рядом с фонтаном. Под самый вечер будем пить у меня.
Юра, как обычно, рассуждал с воодушевлением, решал с задором, действовал с эмоциональностью. Просто было с ним только на словах. Никита, хотевший посетить магазин и прикупить для новоселья Юрке новый коврик или лампу, как требовали обычаи, сейчас сам загорелся идеей выпить в прекрасную теплую безветренную зиму пивка. Особенно, когда рядом такой усталый Юра.
Вообще Хованский был просто пучком энергии, от которого заряжаешься, словно батарейка. Вокруг него всегда происходили события разной масштабности. Его, наверное, самое заметное качество - сводить все к драме или трагедии. Даже сейчас он смотрел на свою тетрадь, как на черта, который задолжал ему денег, с явным чувством неохоты записывать лекцию. Целый спектакль одного актера. Никита наслаждался реакцией, той актерской жилкой что присутствовала в друге. Отдернув себя от пристального изучения друга (в который раз), он будто о чем-то вспомнил:
- Но-о... - начал было он говорить, как Юра грубо прервал:
- Что-то еще?
- У нас после этой еще одна пара. - Понимая, как глупо звучит то, что он пытался донести до друга, Никита нервно передернул плечами.
- Никита. - Хованский серьезно на него посмотрел, заставляя отвести взгляд. Черников смущенно открыл лекционную тетрадь и принялся записывать слова доцента, лишь бы спрятаться от такого пристального внимания. - То-то же.
***
- Вот, собственно, мой новый уютный уголок, - триумфально заявил Хованский, открывая дверь на всю, почти что до стука. Никита вошел в обитель всея Трагизма - Юрия Хованского, сразу подмечая крашенные в бело-зеленные цвета стены и ржавые по своему виду батареи. - Неуютно пока да и вообще пусто, но зато кури, пей, трахайся, употребляй наркотики и без тотального контроля!
- Это и вправду приятная новость, - заверил его Никита, внося за порог пакет, набитый бухлом. В пустой комнате стояли только холодильник и односпальная диван-кровать, даже стол был сделан из двух стульев, которые были взяты у соседей. Но зато, как и говорил Юра, можно прикурить и не париться. Поэтому первым делом Никита прикурил сигарету и потянулся к закрытой форточке.
- Ты раздевайся давай, тут вроде жарко нереально. Батареи топят до ужаса, походу это будет проблема номер один для меня, - фыркнул Хованский и скинул на холодильник свою куртку. Зима в этот раз щадила, морозом обделяла, также как и снегом.
Никита любил реакцию, ту самую, которая возникает внезапно. Тяжело объяснить, чем острое словцо или удивленное лицо Юры отличалось от кого-то другого. Для Никиты это было что-то сродни "между небом и землей". Только реакция Хованского, который так классно сейчас сетовал на проклятые батареи и пытался на всю распахнуть оконную раму. До чего же было интересное представление.
В свете уходящего за горизонт солнца, Никита смотрел на маленьком экране мобильного телефона то, что Юра снял на последней совместной пьянке. Черников играет на гитаре, запивая водку пивом, и поет что-то из Сектора Газа, постепенно вспоминая то новые частушки, то старые военно-блатняковые песни. И Юра все снимал. Говорил, что гений пропадает, почем зря. Под следующей бутылкой пива Хованский снова обращал на себя внимание, пытаясь опечаленного Никиту взбодрить. Черников не был больно эмоциональным, но то, как звучал его голос в некоторых песнях, совсем не подобает тому уровню, который он сам себе поставил, расстроил. Так что несмотря на похуизм, его это задело очень сильно. Юра, как и всегда, тонко попытался перевести тему на более радостные дела. Как-то само получилось заговорить об экзаменах.
- Ты мастер поднять настроение, - скептически заявил Никита, разваливаясь на диван-кровати, - Нам еще сдавать Василенко*. Говорят от потока только четверть проходит дальше.
- Ну, что же. Давай-ка же отметим свой наихудший день в году! Пусть он никогда не повторится, как и этот ебучий экзамен, - быстро сориентировался Юра, понимая, что настроение у Никиты безнадежно потерянно. Но не тут-то было. Черников хохотнул в бутылку и, отпив, полез за сигаретами. - Вообще сдадим. Все сдадим.
- И то верно, - более менее заявил Никита, прикуривая, и устраиваясь задницей на подушку, локтями упираясь в стену - подлокотник дивана. Смотря на слегка пьяного Юру и на обстановку вокруг, внезапно сказал: - Тебе бы сюда люстру, или торшер. Мало света.
- Да-а. Я вот думаю, нахуй тут обои, позову тех чуваков с баллончиками... - пытаясь описать жестом, размахивая рукой по кругу, говорил Юра. Никита улыбался.
- И нарисуют они тебе пони? - Удивленное и шокированное выражение лица Хованского могло стать эпичной картиной для какого-нибудь музея. Черников редко когда его наблюдал и всегда гордился тем, что мог подловить самого Юру. Его кудрявые волосы вновь взлохмачены, а щеки покраснели, будто он пришел с мороза. Глаза при этом шальные, хитро прищурены, и все же в них читается непонимание, недоумение. И вот как такое чудо оставить?
- Бля, как ты догадался? - почти выкрикнул Хованский.
- Никак, Юра, никак. Но я бы все же поклеил обои и мягкий ковер забурил, - философски заметил Никита и улыбнулся.
- Ты бы вообще все оформил, как в отеле, - фыркнул Хованский и отпил пиво. Нотки трагичности и сарказма, - все в умеренных количествах.
- Ага. А ты как планировал, что куда поставишь? - поддакнул Ник, допивая пиво, и взял в руки следующую бутылку.
- Конечно. Вот смотри, на левую сторону впихну стол компьютерный и полки повешу. В угол поставлю стол для жратвы, всяких угодных дел. Рядом с компом или диваном, еще не знаю, поставлю шкаф. А вот в правый угол помещу твою гитару, - показывая рукой на пустое место, произнес Юра. Никита на него удивленно глянул, и не пытаясь даже придумать оправдание словам Юры, спросил:
- Моя гитара? - Хованский даже не повернулся, отпив пиво, кивнул.
- Конечно, твоя. А вот сюда, - тыкая на "будущую" полку, говорил Юра, - я буду ставить все из пони. Ты чего так улыбаешься?
- Да, просто, Юр. Знай, ты классный парень. Я рад, что с тобой знаком.
- Пфф. Как думаешь, может тогда зеленые обои? - задумчиво предложил Хованский, потирая подбородок.
- Доверь это лучше маме...
***
- Юр, я тебе уже говорил, что не хочу знакомиться с твоими так называемыми друзьями, которые потом ведут себя как мудаки, а я вывожу тебя из запоя, - грузно заявил Никита, прикуривая сигарету за двором университета. Долбанные экзамены отняли почти все силы, и даже пережитые ранее новогодние праздники не могли возместить нервотрепку. Никита хватался временами за сердце от пережитых эмоций, хотя при всех отражалась буря эмоций только тем, что он курил одну за другой сигарету "Винстон". Юра же напротив был бодр и весел. Даже не сказать, что за эту сессию ему пришлось ощутить все круги ада и пройти почти всех мифологических злодеев. Теперь отмечал продолжение нового года, впрочем, только ему удавалось это делать в феврале.
- Да, Никита, блять, он такой милый, - протянул Юра и почти смог показать воодушевленное лицо, если бы не встретился со скепсисом Черникова. - Я тебе серьезно говорю, он очень милый.
- Юра, не знаю, чем ты так думаешь, но обычно нормальные парни других милыми не называют, - мягко произнес Никита, и Юра поперхнулся сигаретным дымом.
- Не в этом смысле, - откашлявшись, ответил, наконец, Юра. - Сам сейчас увидишь. И если ты сделаешь лицо попроще, может, даже и подружитесь.
- Навряд ли, - отчего-то стал отрицать Никита. Его все равно претила идея знакомиться с кем-то еще. Ему хватало вполне Юры. Неужто Хованскому не хватало Никиты?
- Если ты так настроен, друг мой, значит, так и будет, - буркнул Юра и активно замахал рукой навстречу какому-то бесцветному и незаметному пареньку. - Вот и он!
- Привет, Юра, - вежливо произнес подошедший парнишка и протянул тонкую и изящную кисть Никите, говоря: - Игорь.
- Никита, - замешкавшись, произнес Черников и неуверенно пожал руку. Обращая взгляд на Юру, который от восторга чуть ли не пищал, вздохнул.
- Который Черников? - Никита озадаченно кивнул. - Класс! Мне Юра про тебя столько рассказывал! Твои песни очень хороши, правда, запись была не очень. Но мне, как и Юре, очень понравилось...
Никита старался его не слушать. Было что-то в нем отталкивающее и в то же время, как бы не прозвучало дико, что-то, привлекающее внимание. Хованский тоже не смог долго слушать его, наваливаясь полностью на спину Линка. Тот смущенно отвел взгляд и попытался скинуть с себя парня, но безуспешно. Юра приподнял его лицо, смотря на Никиту и спросил:
- Правда ведь милаш?
Черников прикурил сигарету и серьезно осмотрел дурачившихся парней. Настроение ушло совсем, оставив только неприятное чувство отвращения. Юра слишком много улыбался и слишком много трогал этого Игоря. И хотя было понятно, что Линк тут "мимокрокодил", Никита сразу поставил крест на будущей дружбе. Юра, заметив перемену настроения Никиты, недовольно слез с Игоря, прикуривая сигарету.
- Идиоты, - фыркнул Черников, замечая интересующий взгляд Юры.
- Бля, чувак, такое ощущение, что ты приревновал меня. Прекрати немедленно! - издевательски произнес Юра, показывая палец вверх. Линк поправил на себе сбитую футболку и куртку, проговорил:
- Ты, Юр, иногда ведешь себя, как ребенок. Никита действительно прав, - слишком вежливо сказал Линк, потягивая в руках ремень рюкзака.
- Ой, ты вообще, салага, планируешь меня учить? - снова переигрывая, спрашивает Юра, и Никита понимает, что весь концерт для него.
- Ты, кстати, какой курс? - Из вежливости задает вопрос Никита, понимая, что первый курс - это еще не повод учить "салаг". Вот будь они на третьем...
- Я еще школу заканчиваю, - весело сказал Линк и на шокированный взгляд Черникова смущенно принялся объяснять, как так получилось, что они сдружились с Хованским и почему поддерживают отношения. Игорь будто извинялся за каждую проведенную минуту с Юрой, говорил до того скромно и по делу, что даже Никита не смог сдержать улыбки. - Вы, извините, но мне на вписку надо успеть. Встретимся еще. И, Никит, извини, что загрузил тебя лишней информацией.
- Да забей, чувак. Много не пей, а то твоя френдзона...
- Юра! - недовольно посмотрел на Хованского Игорь и, пожав всем руки, ушел в сторону недовольно вставшей толпы. Юра потянулся и довольно посмотрел на курящего Никиту.
- Говорил же, что он милый.
- Пиздец. Я впервые видел такого милого парня, - нехотя признал Черников и недовольно буркнул: - Но мне он все равно не нравится.
- Всем-то ты недоволен, Никита, - грустно произнес Юра. - Пошли начинать учиться.
- Что же я слышу... - Черников немного испытывал чувство стыда за то, что так недовольно отозвался о друге Юры, но все же промолчал. Пока Хованский его слушает, не стоит делать ошибок. Тем более он правильно все сделал, ведь если бы поступил иначе, этот Линк привязался бы к их компании и тогда... как глупо. Никита посмотрел в спину Юры и устало вздохнул. Хованский слишком яркий, чтобы замечать такую откровенную неохоту впускать кого-то в их узкий круг. А Никите просто было стыдно за некоторые эгоистичные мысли, но только перед Игорем, и только чуть-чуть.
- Чувак, Игорь, ты завтра в доту или попробуем что-то еще? - говорил по телефону Юра, показушно вскрикивая на ходу. Никита сжал руки в кулаки. Теперь не стыдно.
***
- Вот, смотри, как мне реагировать на то, что мы внезапно решили перейти немного на другой жанр. Я говорил им, что это рок должен быть, а не попса, - ворчливо говорил Никита. Его сегодня очень взбесило то, что Юра всю пару проболтал по телефону, не отрываясь от маленького экрана. А Черников ссорился со своими товарищами по группе - Раванна. Ему было сейчас просто необходима убежденность в своей правоте. Никита почти полчаса жаловался на безалаберных друзей, даже сам немного подустал. Юра учтиво кивал головой и смотрел куда-то в сторону, так и не приняв определенную позицию в беседе. Иногда вставлял общеизвестные фразы и отмалчивался. Никиту это сильно раздражало, как и то, что он почти закончил свою пламенную речь, получив всего-навсего печальный взгляд.
- Надо было им сказать, - отрешенно произнес Хованский, в наглую смотря на дисплей своего телефона. Никита чуть не ударил его за такую наглость, но сдержался. Агрессия в случае с Юрой была пустой картой. Казалось иногда, что в тот момент, когда человек начинает злиться на Хованского, то сразу же проигрывает во всем. Это было своего рода фишкой Юры, и кому, как не Никите об этом знать.
- Юра? - на всякий случай спросил Никита.
- А, так вот, я хотел тебе рассказать! Вчера мне написал Мэддисон и предложил записать пару летсплеев, - озадаченно произнес Юра. Его этот вопрос видать сильно волновал, раз он не заметил, как Черников не закончил свою речь. Никита начинал сердиться, усаживаясь на мягкий диван Хованского, и с равнодушным лицом принялся изучать потолок. Юра будто не замечал, смотрел на экран мобильного и задумчиво гладил свою щеку. - Я вот лично никогда не понимал, кто такую херню смотрит. Но Илья сказал, что будут поклонники и деньги неплохие. Как думаешь?
- Погоди, Илья Мэддисон? Который снимал обзоры игр? - внезапно спросил Никита. Хованский кивнул, снова принимаясь что-то печатать.
А Никиту это допекло. Юра уже не его, Юра общий. И теперь он даже не самый классный и популярный для него. Никита просто тот друг, с кем учились, бухали, мирились. Ничего большего. Это так давило на нервы, что Черников готов был расколоть стену на части или разбить стоящую в углу с самого ремонта гитару через Испанский галстук.
- Сыграешь для него на гитаре? - попросил Юра. Никита недовольно прикурил сигарету и нехотя кивнул. Хованский редко когда просит, так что можно перетерпеть. Прав был Юра в том, что не слушал его нытье, даже если это был второй случай на их дружбе. Мужик не ноет. Сигарета махом испарилась изо рта, и на непонимающий взгляд Юра засунул ее себе в рот, сладко затягиваясь. - Не кури, голос посадишь.
- Папочка хуев, - недовольно произнес Никита, но новую не прикурил. Гитара легла в руках так привычно, что казалось, будто он держал ее все это время. Проведя по струнам, он проверил, расстроен ли звук, и после посмотрел на вновь уткнувшегося в телефон Хованского. Желание играть отпало как-то само собой. - Юр, давай потом. Я домой лучше.
- Так ты не ответил насчет летсплеев! - вставая рядом с обувающемся Никитой, произнес Юра.
- Твоя жизнь, тебе решать, друг, - внезапно произнес Никита, посмотрев на обиженное лицо таким взглядом, что даже Юра успокоился. - Я пойду. Ты с Мэддисоном поддерживай контакт. В будущем прославишься, будешь мне хлебные палочки покупать ящиками.
- Ты этого хочешь? - в лоб спросил Юра. Снова трагедия и драма!
- Хлебные палочки? Хочу! - заверил его Никита и вышел в коридор общежития.
Обида была слишком сильной. Пошел этот Хованский. Завтра позвонит и все выскажет ему, а сейчас пусть идет он нахуй.
Телефон словно по приказу "нахуй" издал звон. Никита раздраженно ответил, даже не смотря на номер звонившего:
- Никит, ты своим друзьям весь план лучше расскажи, тогда они поймут и подержат. Представь, как твои слова выглядят со стороны, особенно без действий, и ты их поймешь. - Юра довольно спокойно объяснил свои мысли и более грустно добавил: - Ты хороший музыкант, Никит. Развивайся.
- Юр, ты там наркоту употребил? - подозрительно спросил Черников, останавливаясь на полпути к дому. Но Хованский только хрипло рассмеялся. Нет. Даже по смеху было слышно, что он вполне адекватен. Черникову на секунду стыдно стало за свой псих, и он произнес: - Ты тоже не упусти свой шанс. Мэддисон почти король, так что лучше иметь контакт. Юр, ты же мечтал быть знаменитым. Так что сейчас мешает?
- Да вот, я что и звоню! Представляешь, Илья охуенен! Мы с тобой только говорим, а у него уже план готов, как меня пиарить! - восхищенно произнес Хованский. Никита немного скривился от такого потока счастья и фыркнул. Обидно, что не он причина. Но можно и потерпеть. Юра говорил без умолку и рассказывал о перспективах своего будущего в интернете. А Никита с каждым словом видел, что Юра становится слишком далеко от него.
***
Футбольный зал был полон разными людьми в цветастой одежде. Специфический запах, казалось, нельзя сбить ничем, даже огромными отворенными окнами. Никита ненавидел физкультуру только по единственной причине, которая сейчас мчалась ему на встречу с баскетбольным мячом. Рядом, правда, к этой "причине" привалил жирный Вася из сто девятой группы в попытках забрать мяч. Никита, каким бы ленивым скептиком не был, ринулся помочь.
В огромном месиве, которые создали уже две группы, Черников еле пытался себя сдержать, чтобы не влепить между делом Юре в нос. За что? За то, что постоянно без умолку говорит о Мэддисоне и о том, какой он замечательный. Как часто упоминает Линка и при этом улыбается, как идиот. Никита готов был ударить его даже за то, что он не хотел идти на их первое выступление! Но он все же пойдет, не пропустит. Все равно за то, что даже попробовал отказаться - уже в нос заслуженно.
- Никита, блять! Мне передай, - пискляво крикнул какой-то чурбан и выбил мяч прямо Юре в руки. И, конечно, по иронии судьбы, его сносит тот самый чувак, который еще из команды. Кто-то наступил Хованскому на ногу, при этом навалившись всем весом. Глухой удар об пол.
- Бля-я. - Стонущий Юра - очень необычное зрелище, но Никита подумал, что посмотрел бы в другой раз подольше, но увы. Подбежав к нему, он сразу же попробовал заглянуть в глаза. Чистые, и только отголоски боли были заметны. Сотрясения и других страшных травм нет, судя по реакции. Никита, наконец, облегченно вздохнул и помог Юре подняться и переместиться на скамью запасных. Тренер, до этого спасавший собственную задницу в каморке, выбежал к нему. - Это пиздец как больно.
- Что здесь происходит? - возмущенно высказался на матерные изречения тренер.
- Ну, во-первых, была обычная потасовка. Во-вторых, виноватых нет. В-третьих, травмы, как таковой, не наблюдается, но лучше мы с ним сходим к врачу, - произнес Никита и в ожидании команды преподавателя посмотрел на серьезного Юру. Тот, закусив губу, осоловелым взглядом смотрел в глаза Черникова, не издавая даже привычных звуков недовольства. Видать и вправду больно.
- Доведешь его? - равнодушно спросил тренер, и только когда Никита посмотрел на него, пояснил: - В травматологию его надо. Вдруг трещина.
- Свожу, - согласился, не раздумывая, Никита и, закинув правую руку Юры себе на плечо, придерживая его же за талию, потянул к выходу. Понемногу, не торопясь, они переоделись, собрали все свои вещи и направились в больницу.
- Деньги есть? - спросил бледный Юра, совершенно не ожидая, что отголоски боли будут его преследовать до сих пор, спустя такое количество времени.
- Нет, - печально произнес Никита, понимая, как другу тяжело сейчас. Но не найдя нужных слов, потянул его на остановку. Непривычно было ощущать себя и Юру так близко, что чувствовался запах, такой, какой летал вокруг Никиты, когда он уходил из уютной коммуналки. Тепло чужого тела не пугало и не казалось необычным. Хотелось наоборот притянуть ближе и просто постоять. Сейчас прохладную погоду прогонял забытый богом март, совершенно не радуя своим теплым солнцем. Как мартовский кот, Никита чуть ли не выл от эмоционального фона. Как и Юра, и каждый житель планеты.
Пригретый, усталый, с приятной тяжестью под боком, Никита ждал автобуса, не отпуская Юру, хотя он уже как минут десять уверенно стоит на поврежденной ноге. Какая разница, что подумают, главное, чтобы Хованский не свалился, потеряв опору.
Уже сидя в огромном полупустом автобусе, Никита позволил себе вздохнуть спокойно и отпустить уснувшего на его плече Хованского. Что бы не говорили люди, а их дружба - это его эталон отношений. То, на что следует равняться. За Юрой будет он бежать еще не один год, хватаясь за его оставшиеся следы. Потому что Хованский, Юра, Юрка, - тот, кем хотелось стать. Но кем не стать.
- Никита, это так по-пидорски, - буркнул в плечо Хованский и попытался убрать свою руку из теплой ладони Черникова.
- Пфф, забей, - произнес Никита, перехватывая поудобнее руку, и замолкая. Юра не потребовал никаких объяснений. Действительно идеал отношений.
***
Настали майские предлихорадочные деньки. Велась на счету уже середина зачетной недели. Все делили конспект, много профессоров полегло. В частности от смеха, ну, или от удивления. Молодые ведь редко когда могут что-то с толком и расстановкой передать. Кавер-версии на их методички звучали сказочнее раз в сто оригинала. Никита уныло ходил с зачеткой и проставлял автоматы за идеальное посещение и все сданные работы, морально, так сказать поддерживал своих друзей. Особенно Юру. Но тот углубился в процессы учебы и изредка заводил разговор о Мэддисоне или "цыгане" Линке. Черников не злился, понимал, пробовал сделать что-то отдельно от самого Юры. Создать что-то новое, свое.
И получилось.
Первая песня была полностью написана. От начала до конца, совершенно другая, непохожая на стиль Раванны, вообще не похожая на его предпочтение. Была больше по духу Юре, тому, кому он и хотел первой ее спеть. Но Хованский зашивался, прорастал долгами, как мох, и портил все одухотворенное настроение своим цинизмом. Правильно, ведь если плохо Юре - плохо всем.
Но вот, вроде оставался последний предмет, и Никита, не в силах сдержаться, почти выхватил Хованского у кабинета деканата.
- Юр, ну, очень надо, - посмотрел Никита в просьбе посвятить ему пару часов. Хованский отвел взгляд и нервно кивнул.
- Только мне некогда, ты пойми, - попробовал объяснить ситуацию Юра, но Никита горящими от желания глазами смотрел на него, как на бога.
- Мне нужен просто час твоего времени. Мне действительно надо тебе кое-что показать, - попытался сделать еще из своего достижения сюрприз.
- Ладно. Но я же должен три тетради отсканировать. Так что сразу ко мне, без пива, - нехотя, с болью в сердце произнес Юра, улыбаясь по теплому, по родному. Никита умилился маленьким ямочкам на щеках и с удовольствием кивнул.
Погода была довольно ветреная. Никита, как назло, забыл теплую толстовку, оставаясь в тонкой футболке. И идти от Юры было далеко, так же, как и до дома, и примерно то же расстояние, что до универа. Экватор, хули. Но на одном энтузиазме хотелось дойти до конца, удивить, насладиться зрелищем и пойти спокойно спать. Хотя Черников даже в душе не знал, зачем ему показывать это прямо сейчас. Но упорно шел вперед за Юрой. Так же быстро поднимались к нему в новый дом. В коммуналке было уютно и тепло, даже по родному привычно.
- Разувайся, мне надо сканер настроить, и еще, если не в лом, сделай чаю, - задумчиво попросил Хованский, присаживаясь за комп. Никита был готов от напряжения прыгать на одной ноге, копать яму и бессмысленно шутить. Но Юра, явно озадаченный прогой в компе, думать забыл о друге, который извелся в ожидании драгоценного внимания.
- Юра? - немного выждав, спросил Никита. Юра передернул плечами и коротко взглянул на Черникова.
- Я сейчас занят.
И через двадцать минут был занят, и через тридцать. Никита уже успел убить свой андроид и настроить гитару, отвлекая знакомыми мелодиями себя от мандража. Юра все что-то мудрил, куда-то лазил, что-то настраивал и, в конце концов, машина древнего сложения завелась.
- Иди сюда, будешь помогать мне, - радостно сообщил Юра и показал на тетрадь. - Короче, сканишь, я пока сохраняю. Быстрее управимся.
- Блин, Юр, давай я покажу кое-что, и мы продолжим? - недовольно держа в руке тетрадь листов этак сто, Хованский на него посмотрел и, будто не замечая радости друга, произнес:
- Я тебе говорил, что у меня нет времени. Ты сам захотел прийти. Чувак, я даже не могу спокойно спать, не делая что-то к чертовой сессии, - негодуя, сказал Юра, и тяжелым взглядом прошелся по бедламу в своем жилье. Никита обиделся, но потом как-то успокоился, начиная сканировать. Хованский бурно печатал, что-то выделял. В полной тишине они проделали около восьмидесяти страниц, пока не зазвонил телефон. Юра извлек свой дурацкий, по мнению Никиты, айфон и быстро ответил: - Привет, Илья! Нет, не занят. На тебя у меня всегда есть время. Конечно, я рад! И что она сказала тебе? Не дала? Да ну!
Юра встал со стула и пошел на выход из своей комнаты, прихватив сигареты. Никита просто клал на сканер новые листы и пытался понять, что же в их отношениях изменилось. Дикая обида, словно неприятные лапы животного, стискивала его голову, мешая нормально думать, мыслить. Досканировав тетрадь, Никита присел за комп и обнаружил, что из всего процесса Юре нужно было нажимать "ОК" и больше ничего. А тогда что он печатал?
Сразу сбоку заморгало окно, и Черников нажал на "скрыть". Перед глазами предстала переписка с "милым цыганом" Линком.
"Ну, что, Юр?"
"Как прошлой ночью, в дотан?"
"Нахуй сессию"
"Видать тебя ебет она сильнее, чем я мог представить ахахах"
"Как освободишься, мигни. Скучно а то."
Вот, значит, почему Юра был дерганный, уставший, в плохом расположении духа. Никита, даже не решив поговорить со своим другом, просто взял с угла комнаты свою гитару, но передумав, положил обратно. Пока он уходит без нее.
Юра стоял возле перил и нервно курил сигарету. Телефона видно не было, в подъезде стояла на удивление тишина. Никита просто спокойно вызвал лифт и, дождавшись, уехал вниз. Юра так не заметил, что Никита покинул его жилище жутко злым.
***
Время имеет свойство тянуться непозволительно медленно. Никита знал это чувство, от которого тяжело дышать, от которого чаще пропускает удар сердце. Жаль, правда, что это не любовь, а обычная ненависть. По всем исследованиям, любовь самая чистая эмоция, как и ненависть, но сильнее всего - это боль. Чаще всегда эта подруга, неприятная, приходила только от Юры. Ссоры, обиды и недомолвки. Три вечных собрата. Но в этот раз Никита пообещал, что все будет иначе. Поэтому он первым делом пересел к девушке Анне, которая печально смотрела на доску и с каждым разом все циничнее отзывалась о профессии преподавателя. Никита первое время с большим удовольствием ее рассматривал, но, к сожалению, весь контакт на этом сошел на нет.
Для Юры это было показательно. Друг обиделся, - вот что говорил такой незатейливый жест. Ничего другого не оставалось, чем молча высиживать весь универ. И любоваться, как Никита заливисто хохочет вместе с девчонкой из общего потока. Тяжело было для двоих.
Днем, когда ветер прогнал глупые тучи, воровато оглядываясь, выглянуло солнце. Было довольно тепло, но неуютно из-за отсутствия зелени на деревьях. Выпивая очередную бутылку пива со своим "новым" другом Лехой, он через слово бросал печальное:
- Все пиздец.
А друг отвечал:
- Ты стал слишком много матерится.
- Похуй, - говорил Никита. И снова пиво. Отвратительное пойло, которое Леха поглощал с неимоверной скоростью. Только пьянел он довольно быстро, но пьяным был веселый, так что ему прощали все невозможные вписки и мороси. Его бутылка уже стояла в углу скамьи.
- Я пойду, схожу еще за одной. Сейчас еще Васька подойдет, - неожиданно сказал Леха. Он был слишком понимающим человеком для такого жестокого мира. Никита не заметил, как он скрылся из вида, продолжая смотреть куда-то вперед. Все таки без Юры было что-то не то. Не было того ража, который крутился вокруг него, тот пиздец, что окружал его натуру. Юра был всем миром и причем очень хорошим! Никита повернулся в сторону и увидел, что Леху затормозил Хованский. Черников прислушался:
- ..это моя первая зарплата. Так что проставляюсь, чувак. Ты еще и наших позови. Пока хорошая погода, бухнем хоть на свежем воздухе. - Хованский, как обычно, шепелявя, говорил о том, что прекрасная погода и окончание зачетной недели - это удачный повод нажраться. Никита просто молча пил пиво. Прикурил сигарету и не смог сделать ни одной затяжки, выкинул в мусорку.
- Никит, - произнес серьезно Юра. Черников смотрел куда угодно, только не в глаза своему другу. Откуда взялась такая детская обида, Никита сам толком понять не мог. Хованский на его фоне всегда выглядел мудрее, спокойнее, несмотря на всю актерскую игру.
- Я хотел извиниться, - сказал Юра и накинул на голову Никиты кепку. Тот нервно скинул, не понимая, что, собственно, произошло. - Хотел заработать.
- М-м? - непонимающе смотрел Никита. Хованский нагнулся, прижимая рукой кепку, поцеловал в щеку. Черников не смог сдержаться, комично удивляясь такому поступку. Юра надел кепку и проговорил:
- Тебе она очень идет, как я и думал. - улыбнулся Хованский, поправляя кепку на Никите. Черников уже готов был простить любой смертный грех, но тут у Юры зазвонил телефон. Тот поспешно отошел и нервно произнес: - Алло, Мэд, чувак, я через полчаса буду. Не нервничай, я никогда не опаздываю.
- Меня это начинает бесить, - не к месту произнес Никита. Юра обернулся и улыбнулся так широко, что Черников опешил.
- Мэд, все, отвали. Скоро буду, - и сбрасывая телефон, сказал Никите: - Я пойду домой. Через часа два подтянусь. И кепка на тебе как литая. Ты, главное, Лехе передай, что я вернусь! - говорил уходящий Юра.
А Никита поправил широкий козырек и недовольно его стянул. Черная кепка с веселой надписью MDK.
Первая вещь, подаренная Хованским.
Внезапности.
***
- Юра, мать твою! Ты что, не слышишь телефон? - возмущался, что было сил Никита. Хованский не брал телефон часа два и, скорее всего, не брал бы дальше, если бы Ник не попросил у Анны позвонить.
- О, Никит, ты? - сонно произнес Юра. Черников чуть ли не зарычал от злости. - Прости, я спал.
Знаете, когда фраза про сон звучит более убого? Когда тебе жизненно необходимы исходники аранжировки, которые лежат у твоего лучшего друга. Бывшего лучшего, возможно, совсем не друга. Никита сомневался во всем. И уже не доверял себе, своему обаянию и своим глазам, и своим рукам.
Его настолько постоянный игнор Юры, что он даже почти смирился. Перестал задавать себе вопросы, стал больше пытаться писать песни, меньше пить.
Но была надежда, что если будет ЧП, Юра первый придет на помощь, быстро все сделает и поможет, чем сможет. Хованский ведь супер, сука, герой. Впрочем, два часа постоянных гудков...
- Мне. Срочно. Нужна. Моя. Флэшка, - проговорил по слогам Никита. Юра затих и вроде бы сбросил с себя сонный спектакль, попытался что-то придумать.
- Я у родителей сейчас. Но если прям вообще анальные боли, зайди ко мне в комнату, - почти прошептал Юра. Никита слегка не понял, как он попадет в чужую комнату. - Ключи у соседей напротив. Я им позвоню.
- Вот это то, что надо, Юр. - Наконец, поняв, что от него требуется, и то, что проблема решена, спокойно вздохнул. Да и в целом приятно было слышать голос друга. Всегда приятно. Скоро распрощавшись, Никита чмокнул Аню в щечку и помчался за своим драгоценным артефактом.
На редкость добрые соседи вежливо дали ключи и попросили их занести под конец. Черников в привычной черной кепке с белой надписью был доволен. Особенно до тех пор, пока не закрыл за собой двери, проходя в Юрину комнату.
- Ничего не изменилось, - произнес вслух Никита, замечая, как в углу стоит его гитара. Милые розовые тапочки с жуткой пародией на мультяшных собачек стояли подле компьютера. Системный блок с отодвинутой правой крышкой подмигивал своими внутреностями. Юра даже сейчас его не выключил.
- Балбес. - Помимо всего, Никита почувствовал запах комнаты, который стал неотделимым от Юры. Теплый, даже слишком, слегка алкогольный, но все же будто свинец. Черников не старался объяснять или описывать. Он бы не смог все это передать жалкими словами.
На столе рядом с Юрой стояла рамка с фотографией бывшей девушки, а рядом лежал снимок, где они еще совсем зеленые, с пивом, корчили лица в подъезде. Никита двинул мышку, поднимая железо из полусна. Сразу же приметил на подставке монитора нужную флешку. Взяв ее, он планировал не заглядывать в жизнь Юры, но все же оглянулся на компьютер. На заставке стоял сам Никита Черников со своей группой. Не веря своим глазам, музыкант коснулся компьютерной мыши, пытаясь отогнать заставку. Резко монитор поменялся, заменяя на их дико смешные кривляния. Никита просто сел на кровать и почувствовал такой родной запах. Стало в миг так уютно, удобно.
- Юр, тебя не хватает, - сказал он зачем-то. Подумав немного, плюхнулся в подушку лицом, замирая от удовольствия и понимая, что ему без Юры откровенно плохо. Хотелось вернуть те дни, которые забыты, и уже будто смыты навсегда. Юра теперь с Мэдом и Линком. Но он так трогателен в своей заботе. Никита улыбнулся и прошептал в пустоту, перед тем как покинуть мягкую кровать: - Но все равно ты мудак.
***
На улице постоянно что-то менялось. То принесли лавочку, то унесли. А Никита все так же проигрывал старые переборы, который когда-то учил для "Любовь и Дота-2". Столько времени прошло с тех пор, как они виделись. Во дворе кто-то подкрасил клумбу, кто-то повесил скворечник. Хотя какой тут домик для птиц в жаркое лето. Никита считал дни, коротая время за интернетом, изредка выбирался на вписки. Но все-таки было не так. Образ настоящей жизни ускользал, оставляя после себя только маленькое напоминание: Юра Хованский. В отличие от них, соседские дети постоянно что-то чудили, что-то ломали, и так обыденно пили по вечерам люди на лавочках. Их то несуразные разговоры, то философствования под самое утро, Никита старался не смотреть. Ему все хотелось увидеть Юру. Только его одного. Вправду, что при встрече делать, он не узнал, но решил больше не сдерживаться и говорить то, что действительно важно для него. Как же мы любим перетирать косточки прошедшим моментам. Словно нехотя расставаться с тем, что когда-то принесло негативные чувства. Никита знал, что в будущем он избежит тотальных ошибок с помощью того средства, которое вывозило Юру чаще всего - разговор. Единственное, по его мнению, здравое решение. И тут уже на улице конец августа, начало сентября. Печально и так прекрасно опадают листья, портя нервы ЖЭКУ и радуя глаза гуляющих людей.
Никита зашел в главный корпус своего любимого универа и с гордостью написал заявление об уходе.
У самой двери декана стоял Юрий Хованский с папкой документов и справок. Он был весел и немного растерян.
- Привет, Юр, давно не виделись, - не зная, как начать диалог, произнес Никита. Его явно смущало то, что он даже не пробовал связаться с Хованским все это время.
- Давно. С мая? - неожиданно принялся считать Юра. И будто специально показал пальцем на коридор. Теперь загруженные какими-то глупыми непонятными потерянными мыслями, они направились в туалет. Как только захлопнулась дверь, Никита спросил:
- Почему ты с документами?
- Думаю, мне открылся шанс один на миллион. Пойду на заочку ткнусь, - пожал плечами Юра. Хованский, судя по виду, ожидал истерик от Никиты или хотя бы оплеуху, но получил только растерянный взгляд и сухой вопрос:
- Прославиться?
- Именно, чувак! - начал убеждать его Юра, но осекся, смотря на недовольное лицо Черникова.
- Для чего? Ты так хочешь быть знаменитым?
- Я бы хотел помочь стать тебе чем-то большим чем парень с гитарой, - принялся объяснять Юра, еще так воодушевленно, что Никита потерял дар речи. Как же раздражает это состояние! А Хованский, не замечая, продолжал: - Собственно, если я тебя прославлю, то стану богат и притягателен для телочек! Никита! Это же какие возможности!
- Заебал, - прошипел Черников, подходя к Юре вплотную. Тот торопливо попятился назад, но наткнулся на стену.
- Ты чего?
- Ты меня в эти кошки-мышки, сука, до истерики почти довел. Мудак ты, Юра, - бросил Никита и прижал Хованского к белой плитке туалетной комнаты, целуя. В голове стучало от нереальности происходящего, а руки изрядно трясло. Юра поддался, приоткрывая губы и осторожно углубляя такой необычный, страстно-нерешительный поцелуй.
- М-мм.
- Теперь только посмей пропасть больше, чем на пять часов. Выебу.
- Вот это поощряющая угроза, Никита, - удовлетворенно произнес Хованский и почувствовал, как к нему прижались, опуская белобрысую голову на плечо.
- Юра? - шепотом произнес Никита. Хованский улыбнулся и погладил одной рукой волосы.
- Я понял.
- Юра? - еще раз произнес Никита, сжимая в своих медвежьих объятиях еще сильнее.
- Да что!? - смущенно воскликнул Юра, Черников, смущенный не меньше, спросил:
- Давай вместе будем снимать твои бесполезные летсплеи?
- Ты же не играешь.
- Хорошо, я понял, - отчаянно произнес Никита. Он не думал никогда, что способен на такие эмоции. Отстраниться Юра ему не дал, прижимая к себе и тяжело дыша.
- Я придумаю что-нибудь получше тупых игр. - Никита попытался сдержать свою безумно счастливую улыбку.
Самое логичное здесь и сейчас - это чувство, что они вместе.
__________
* - Вымышленное имя
Автор: kotler
Бета: Rina_Reitern
Фэндом: Видеоблоггеры
Персонажи: Юрий Хованский\ Ник Черников
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Повседневность, AU, Учебные заведения
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Описание: Университет, первый курс, - самое романтичное, веселое время. Отрывайтесь, чуваки.
Состояние: завершен
Посвящение: Khovansky & Slash / Хованский и Слэш ван лав братиш.
И Банни. Все тебе, мой милый Банни.
Публикация на других ресурсах: Найду - будут проблемы. Я графоман с безграничной фантазией. Отомщу как умею. Запрещено.
Примечания автора: Работа написана в честь удачных картинок Черникова и Хованского. Такой челкастый Никита, и молодой Хованский, не оставили в покое, и породили ЭТО.
Так же спасибо за вдохновляющий фанфик: DaryaErie.
А за золотой пендель судьбы, мудро запуленный после праздников, спасибо: Алану Усачеву, чувак ты крут!
Конечно, еще одному хорошему человеку, который помог мне с этим текстом! Спасибо тебе.
И главным героям: Парни вы охуенны. То, что вы делаете с моим больным мозгом ночью перед работой, необъяснимо!
читать дальше - Вот мы вчера напились, - говорил Юра, растянувшись на задней парте. Никита осмотрел его слегка помятое тельце и ненадолго задержался на приоткрытой линии оголенной кожи между джинсами и футболкой.
- Опять пьешь? Скоро же сессия, а у тебя по ней не важно.
- Бля, Никита, заебал, ты можешь хотя бы с похмелья на мозги не капать? - Хованский ладонями провел по лицу и слишком расслабленно потянулся. - Надо было с нами идти, нечего завидовать.
- Я не мог, - немного не в тему произнес Никита и, словно отдернувшись, дополнил: - Я не завидую.
- А сегодня у тебя как с делами? - Не стал спорить Юра, замечая, что преподаватель входит в аудиторию. Черников, встретив взглядом доцента, сбавил голос и прошептал:
- У меня сегодня важных дел нет. Я хотел, чтобы ты со мной...
- Отлично! - перебил активно Хованский, хлопая в ладоши. - Значит, после пары идем за пивом, потом куда тебе надо, дальше на аллею, рядом с фонтаном. Под самый вечер будем пить у меня.
Юра, как обычно, рассуждал с воодушевлением, решал с задором, действовал с эмоциональностью. Просто было с ним только на словах. Никита, хотевший посетить магазин и прикупить для новоселья Юрке новый коврик или лампу, как требовали обычаи, сейчас сам загорелся идеей выпить в прекрасную теплую безветренную зиму пивка. Особенно, когда рядом такой усталый Юра.
Вообще Хованский был просто пучком энергии, от которого заряжаешься, словно батарейка. Вокруг него всегда происходили события разной масштабности. Его, наверное, самое заметное качество - сводить все к драме или трагедии. Даже сейчас он смотрел на свою тетрадь, как на черта, который задолжал ему денег, с явным чувством неохоты записывать лекцию. Целый спектакль одного актера. Никита наслаждался реакцией, той актерской жилкой что присутствовала в друге. Отдернув себя от пристального изучения друга (в который раз), он будто о чем-то вспомнил:
- Но-о... - начал было он говорить, как Юра грубо прервал:
- Что-то еще?
- У нас после этой еще одна пара. - Понимая, как глупо звучит то, что он пытался донести до друга, Никита нервно передернул плечами.
- Никита. - Хованский серьезно на него посмотрел, заставляя отвести взгляд. Черников смущенно открыл лекционную тетрадь и принялся записывать слова доцента, лишь бы спрятаться от такого пристального внимания. - То-то же.
***
- Вот, собственно, мой новый уютный уголок, - триумфально заявил Хованский, открывая дверь на всю, почти что до стука. Никита вошел в обитель всея Трагизма - Юрия Хованского, сразу подмечая крашенные в бело-зеленные цвета стены и ржавые по своему виду батареи. - Неуютно пока да и вообще пусто, но зато кури, пей, трахайся, употребляй наркотики и без тотального контроля!
- Это и вправду приятная новость, - заверил его Никита, внося за порог пакет, набитый бухлом. В пустой комнате стояли только холодильник и односпальная диван-кровать, даже стол был сделан из двух стульев, которые были взяты у соседей. Но зато, как и говорил Юра, можно прикурить и не париться. Поэтому первым делом Никита прикурил сигарету и потянулся к закрытой форточке.
- Ты раздевайся давай, тут вроде жарко нереально. Батареи топят до ужаса, походу это будет проблема номер один для меня, - фыркнул Хованский и скинул на холодильник свою куртку. Зима в этот раз щадила, морозом обделяла, также как и снегом.
Никита любил реакцию, ту самую, которая возникает внезапно. Тяжело объяснить, чем острое словцо или удивленное лицо Юры отличалось от кого-то другого. Для Никиты это было что-то сродни "между небом и землей". Только реакция Хованского, который так классно сейчас сетовал на проклятые батареи и пытался на всю распахнуть оконную раму. До чего же было интересное представление.
В свете уходящего за горизонт солнца, Никита смотрел на маленьком экране мобильного телефона то, что Юра снял на последней совместной пьянке. Черников играет на гитаре, запивая водку пивом, и поет что-то из Сектора Газа, постепенно вспоминая то новые частушки, то старые военно-блатняковые песни. И Юра все снимал. Говорил, что гений пропадает, почем зря. Под следующей бутылкой пива Хованский снова обращал на себя внимание, пытаясь опечаленного Никиту взбодрить. Черников не был больно эмоциональным, но то, как звучал его голос в некоторых песнях, совсем не подобает тому уровню, который он сам себе поставил, расстроил. Так что несмотря на похуизм, его это задело очень сильно. Юра, как и всегда, тонко попытался перевести тему на более радостные дела. Как-то само получилось заговорить об экзаменах.
- Ты мастер поднять настроение, - скептически заявил Никита, разваливаясь на диван-кровати, - Нам еще сдавать Василенко*. Говорят от потока только четверть проходит дальше.
- Ну, что же. Давай-ка же отметим свой наихудший день в году! Пусть он никогда не повторится, как и этот ебучий экзамен, - быстро сориентировался Юра, понимая, что настроение у Никиты безнадежно потерянно. Но не тут-то было. Черников хохотнул в бутылку и, отпив, полез за сигаретами. - Вообще сдадим. Все сдадим.
- И то верно, - более менее заявил Никита, прикуривая, и устраиваясь задницей на подушку, локтями упираясь в стену - подлокотник дивана. Смотря на слегка пьяного Юру и на обстановку вокруг, внезапно сказал: - Тебе бы сюда люстру, или торшер. Мало света.
- Да-а. Я вот думаю, нахуй тут обои, позову тех чуваков с баллончиками... - пытаясь описать жестом, размахивая рукой по кругу, говорил Юра. Никита улыбался.
- И нарисуют они тебе пони? - Удивленное и шокированное выражение лица Хованского могло стать эпичной картиной для какого-нибудь музея. Черников редко когда его наблюдал и всегда гордился тем, что мог подловить самого Юру. Его кудрявые волосы вновь взлохмачены, а щеки покраснели, будто он пришел с мороза. Глаза при этом шальные, хитро прищурены, и все же в них читается непонимание, недоумение. И вот как такое чудо оставить?
- Бля, как ты догадался? - почти выкрикнул Хованский.
- Никак, Юра, никак. Но я бы все же поклеил обои и мягкий ковер забурил, - философски заметил Никита и улыбнулся.
- Ты бы вообще все оформил, как в отеле, - фыркнул Хованский и отпил пиво. Нотки трагичности и сарказма, - все в умеренных количествах.
- Ага. А ты как планировал, что куда поставишь? - поддакнул Ник, допивая пиво, и взял в руки следующую бутылку.
- Конечно. Вот смотри, на левую сторону впихну стол компьютерный и полки повешу. В угол поставлю стол для жратвы, всяких угодных дел. Рядом с компом или диваном, еще не знаю, поставлю шкаф. А вот в правый угол помещу твою гитару, - показывая рукой на пустое место, произнес Юра. Никита на него удивленно глянул, и не пытаясь даже придумать оправдание словам Юры, спросил:
- Моя гитара? - Хованский даже не повернулся, отпив пиво, кивнул.
- Конечно, твоя. А вот сюда, - тыкая на "будущую" полку, говорил Юра, - я буду ставить все из пони. Ты чего так улыбаешься?
- Да, просто, Юр. Знай, ты классный парень. Я рад, что с тобой знаком.
- Пфф. Как думаешь, может тогда зеленые обои? - задумчиво предложил Хованский, потирая подбородок.
- Доверь это лучше маме...
***
- Юр, я тебе уже говорил, что не хочу знакомиться с твоими так называемыми друзьями, которые потом ведут себя как мудаки, а я вывожу тебя из запоя, - грузно заявил Никита, прикуривая сигарету за двором университета. Долбанные экзамены отняли почти все силы, и даже пережитые ранее новогодние праздники не могли возместить нервотрепку. Никита хватался временами за сердце от пережитых эмоций, хотя при всех отражалась буря эмоций только тем, что он курил одну за другой сигарету "Винстон". Юра же напротив был бодр и весел. Даже не сказать, что за эту сессию ему пришлось ощутить все круги ада и пройти почти всех мифологических злодеев. Теперь отмечал продолжение нового года, впрочем, только ему удавалось это делать в феврале.
- Да, Никита, блять, он такой милый, - протянул Юра и почти смог показать воодушевленное лицо, если бы не встретился со скепсисом Черникова. - Я тебе серьезно говорю, он очень милый.
- Юра, не знаю, чем ты так думаешь, но обычно нормальные парни других милыми не называют, - мягко произнес Никита, и Юра поперхнулся сигаретным дымом.
- Не в этом смысле, - откашлявшись, ответил, наконец, Юра. - Сам сейчас увидишь. И если ты сделаешь лицо попроще, может, даже и подружитесь.
- Навряд ли, - отчего-то стал отрицать Никита. Его все равно претила идея знакомиться с кем-то еще. Ему хватало вполне Юры. Неужто Хованскому не хватало Никиты?
- Если ты так настроен, друг мой, значит, так и будет, - буркнул Юра и активно замахал рукой навстречу какому-то бесцветному и незаметному пареньку. - Вот и он!
- Привет, Юра, - вежливо произнес подошедший парнишка и протянул тонкую и изящную кисть Никите, говоря: - Игорь.
- Никита, - замешкавшись, произнес Черников и неуверенно пожал руку. Обращая взгляд на Юру, который от восторга чуть ли не пищал, вздохнул.
- Который Черников? - Никита озадаченно кивнул. - Класс! Мне Юра про тебя столько рассказывал! Твои песни очень хороши, правда, запись была не очень. Но мне, как и Юре, очень понравилось...
Никита старался его не слушать. Было что-то в нем отталкивающее и в то же время, как бы не прозвучало дико, что-то, привлекающее внимание. Хованский тоже не смог долго слушать его, наваливаясь полностью на спину Линка. Тот смущенно отвел взгляд и попытался скинуть с себя парня, но безуспешно. Юра приподнял его лицо, смотря на Никиту и спросил:
- Правда ведь милаш?
Черников прикурил сигарету и серьезно осмотрел дурачившихся парней. Настроение ушло совсем, оставив только неприятное чувство отвращения. Юра слишком много улыбался и слишком много трогал этого Игоря. И хотя было понятно, что Линк тут "мимокрокодил", Никита сразу поставил крест на будущей дружбе. Юра, заметив перемену настроения Никиты, недовольно слез с Игоря, прикуривая сигарету.
- Идиоты, - фыркнул Черников, замечая интересующий взгляд Юры.
- Бля, чувак, такое ощущение, что ты приревновал меня. Прекрати немедленно! - издевательски произнес Юра, показывая палец вверх. Линк поправил на себе сбитую футболку и куртку, проговорил:
- Ты, Юр, иногда ведешь себя, как ребенок. Никита действительно прав, - слишком вежливо сказал Линк, потягивая в руках ремень рюкзака.
- Ой, ты вообще, салага, планируешь меня учить? - снова переигрывая, спрашивает Юра, и Никита понимает, что весь концерт для него.
- Ты, кстати, какой курс? - Из вежливости задает вопрос Никита, понимая, что первый курс - это еще не повод учить "салаг". Вот будь они на третьем...
- Я еще школу заканчиваю, - весело сказал Линк и на шокированный взгляд Черникова смущенно принялся объяснять, как так получилось, что они сдружились с Хованским и почему поддерживают отношения. Игорь будто извинялся за каждую проведенную минуту с Юрой, говорил до того скромно и по делу, что даже Никита не смог сдержать улыбки. - Вы, извините, но мне на вписку надо успеть. Встретимся еще. И, Никит, извини, что загрузил тебя лишней информацией.
- Да забей, чувак. Много не пей, а то твоя френдзона...
- Юра! - недовольно посмотрел на Хованского Игорь и, пожав всем руки, ушел в сторону недовольно вставшей толпы. Юра потянулся и довольно посмотрел на курящего Никиту.
- Говорил же, что он милый.
- Пиздец. Я впервые видел такого милого парня, - нехотя признал Черников и недовольно буркнул: - Но мне он все равно не нравится.
- Всем-то ты недоволен, Никита, - грустно произнес Юра. - Пошли начинать учиться.
- Что же я слышу... - Черников немного испытывал чувство стыда за то, что так недовольно отозвался о друге Юры, но все же промолчал. Пока Хованский его слушает, не стоит делать ошибок. Тем более он правильно все сделал, ведь если бы поступил иначе, этот Линк привязался бы к их компании и тогда... как глупо. Никита посмотрел в спину Юры и устало вздохнул. Хованский слишком яркий, чтобы замечать такую откровенную неохоту впускать кого-то в их узкий круг. А Никите просто было стыдно за некоторые эгоистичные мысли, но только перед Игорем, и только чуть-чуть.
- Чувак, Игорь, ты завтра в доту или попробуем что-то еще? - говорил по телефону Юра, показушно вскрикивая на ходу. Никита сжал руки в кулаки. Теперь не стыдно.
***
- Вот, смотри, как мне реагировать на то, что мы внезапно решили перейти немного на другой жанр. Я говорил им, что это рок должен быть, а не попса, - ворчливо говорил Никита. Его сегодня очень взбесило то, что Юра всю пару проболтал по телефону, не отрываясь от маленького экрана. А Черников ссорился со своими товарищами по группе - Раванна. Ему было сейчас просто необходима убежденность в своей правоте. Никита почти полчаса жаловался на безалаберных друзей, даже сам немного подустал. Юра учтиво кивал головой и смотрел куда-то в сторону, так и не приняв определенную позицию в беседе. Иногда вставлял общеизвестные фразы и отмалчивался. Никиту это сильно раздражало, как и то, что он почти закончил свою пламенную речь, получив всего-навсего печальный взгляд.
- Надо было им сказать, - отрешенно произнес Хованский, в наглую смотря на дисплей своего телефона. Никита чуть не ударил его за такую наглость, но сдержался. Агрессия в случае с Юрой была пустой картой. Казалось иногда, что в тот момент, когда человек начинает злиться на Хованского, то сразу же проигрывает во всем. Это было своего рода фишкой Юры, и кому, как не Никите об этом знать.
- Юра? - на всякий случай спросил Никита.
- А, так вот, я хотел тебе рассказать! Вчера мне написал Мэддисон и предложил записать пару летсплеев, - озадаченно произнес Юра. Его этот вопрос видать сильно волновал, раз он не заметил, как Черников не закончил свою речь. Никита начинал сердиться, усаживаясь на мягкий диван Хованского, и с равнодушным лицом принялся изучать потолок. Юра будто не замечал, смотрел на экран мобильного и задумчиво гладил свою щеку. - Я вот лично никогда не понимал, кто такую херню смотрит. Но Илья сказал, что будут поклонники и деньги неплохие. Как думаешь?
- Погоди, Илья Мэддисон? Который снимал обзоры игр? - внезапно спросил Никита. Хованский кивнул, снова принимаясь что-то печатать.
А Никиту это допекло. Юра уже не его, Юра общий. И теперь он даже не самый классный и популярный для него. Никита просто тот друг, с кем учились, бухали, мирились. Ничего большего. Это так давило на нервы, что Черников готов был расколоть стену на части или разбить стоящую в углу с самого ремонта гитару через Испанский галстук.
- Сыграешь для него на гитаре? - попросил Юра. Никита недовольно прикурил сигарету и нехотя кивнул. Хованский редко когда просит, так что можно перетерпеть. Прав был Юра в том, что не слушал его нытье, даже если это был второй случай на их дружбе. Мужик не ноет. Сигарета махом испарилась изо рта, и на непонимающий взгляд Юра засунул ее себе в рот, сладко затягиваясь. - Не кури, голос посадишь.
- Папочка хуев, - недовольно произнес Никита, но новую не прикурил. Гитара легла в руках так привычно, что казалось, будто он держал ее все это время. Проведя по струнам, он проверил, расстроен ли звук, и после посмотрел на вновь уткнувшегося в телефон Хованского. Желание играть отпало как-то само собой. - Юр, давай потом. Я домой лучше.
- Так ты не ответил насчет летсплеев! - вставая рядом с обувающемся Никитой, произнес Юра.
- Твоя жизнь, тебе решать, друг, - внезапно произнес Никита, посмотрев на обиженное лицо таким взглядом, что даже Юра успокоился. - Я пойду. Ты с Мэддисоном поддерживай контакт. В будущем прославишься, будешь мне хлебные палочки покупать ящиками.
- Ты этого хочешь? - в лоб спросил Юра. Снова трагедия и драма!
- Хлебные палочки? Хочу! - заверил его Никита и вышел в коридор общежития.
Обида была слишком сильной. Пошел этот Хованский. Завтра позвонит и все выскажет ему, а сейчас пусть идет он нахуй.
Телефон словно по приказу "нахуй" издал звон. Никита раздраженно ответил, даже не смотря на номер звонившего:
- Никит, ты своим друзьям весь план лучше расскажи, тогда они поймут и подержат. Представь, как твои слова выглядят со стороны, особенно без действий, и ты их поймешь. - Юра довольно спокойно объяснил свои мысли и более грустно добавил: - Ты хороший музыкант, Никит. Развивайся.
- Юр, ты там наркоту употребил? - подозрительно спросил Черников, останавливаясь на полпути к дому. Но Хованский только хрипло рассмеялся. Нет. Даже по смеху было слышно, что он вполне адекватен. Черникову на секунду стыдно стало за свой псих, и он произнес: - Ты тоже не упусти свой шанс. Мэддисон почти король, так что лучше иметь контакт. Юр, ты же мечтал быть знаменитым. Так что сейчас мешает?
- Да вот, я что и звоню! Представляешь, Илья охуенен! Мы с тобой только говорим, а у него уже план готов, как меня пиарить! - восхищенно произнес Хованский. Никита немного скривился от такого потока счастья и фыркнул. Обидно, что не он причина. Но можно и потерпеть. Юра говорил без умолку и рассказывал о перспективах своего будущего в интернете. А Никита с каждым словом видел, что Юра становится слишком далеко от него.
***
Футбольный зал был полон разными людьми в цветастой одежде. Специфический запах, казалось, нельзя сбить ничем, даже огромными отворенными окнами. Никита ненавидел физкультуру только по единственной причине, которая сейчас мчалась ему на встречу с баскетбольным мячом. Рядом, правда, к этой "причине" привалил жирный Вася из сто девятой группы в попытках забрать мяч. Никита, каким бы ленивым скептиком не был, ринулся помочь.
В огромном месиве, которые создали уже две группы, Черников еле пытался себя сдержать, чтобы не влепить между делом Юре в нос. За что? За то, что постоянно без умолку говорит о Мэддисоне и о том, какой он замечательный. Как часто упоминает Линка и при этом улыбается, как идиот. Никита готов был ударить его даже за то, что он не хотел идти на их первое выступление! Но он все же пойдет, не пропустит. Все равно за то, что даже попробовал отказаться - уже в нос заслуженно.
- Никита, блять! Мне передай, - пискляво крикнул какой-то чурбан и выбил мяч прямо Юре в руки. И, конечно, по иронии судьбы, его сносит тот самый чувак, который еще из команды. Кто-то наступил Хованскому на ногу, при этом навалившись всем весом. Глухой удар об пол.
- Бля-я. - Стонущий Юра - очень необычное зрелище, но Никита подумал, что посмотрел бы в другой раз подольше, но увы. Подбежав к нему, он сразу же попробовал заглянуть в глаза. Чистые, и только отголоски боли были заметны. Сотрясения и других страшных травм нет, судя по реакции. Никита, наконец, облегченно вздохнул и помог Юре подняться и переместиться на скамью запасных. Тренер, до этого спасавший собственную задницу в каморке, выбежал к нему. - Это пиздец как больно.
- Что здесь происходит? - возмущенно высказался на матерные изречения тренер.
- Ну, во-первых, была обычная потасовка. Во-вторых, виноватых нет. В-третьих, травмы, как таковой, не наблюдается, но лучше мы с ним сходим к врачу, - произнес Никита и в ожидании команды преподавателя посмотрел на серьезного Юру. Тот, закусив губу, осоловелым взглядом смотрел в глаза Черникова, не издавая даже привычных звуков недовольства. Видать и вправду больно.
- Доведешь его? - равнодушно спросил тренер, и только когда Никита посмотрел на него, пояснил: - В травматологию его надо. Вдруг трещина.
- Свожу, - согласился, не раздумывая, Никита и, закинув правую руку Юры себе на плечо, придерживая его же за талию, потянул к выходу. Понемногу, не торопясь, они переоделись, собрали все свои вещи и направились в больницу.
- Деньги есть? - спросил бледный Юра, совершенно не ожидая, что отголоски боли будут его преследовать до сих пор, спустя такое количество времени.
- Нет, - печально произнес Никита, понимая, как другу тяжело сейчас. Но не найдя нужных слов, потянул его на остановку. Непривычно было ощущать себя и Юру так близко, что чувствовался запах, такой, какой летал вокруг Никиты, когда он уходил из уютной коммуналки. Тепло чужого тела не пугало и не казалось необычным. Хотелось наоборот притянуть ближе и просто постоять. Сейчас прохладную погоду прогонял забытый богом март, совершенно не радуя своим теплым солнцем. Как мартовский кот, Никита чуть ли не выл от эмоционального фона. Как и Юра, и каждый житель планеты.
Пригретый, усталый, с приятной тяжестью под боком, Никита ждал автобуса, не отпуская Юру, хотя он уже как минут десять уверенно стоит на поврежденной ноге. Какая разница, что подумают, главное, чтобы Хованский не свалился, потеряв опору.
Уже сидя в огромном полупустом автобусе, Никита позволил себе вздохнуть спокойно и отпустить уснувшего на его плече Хованского. Что бы не говорили люди, а их дружба - это его эталон отношений. То, на что следует равняться. За Юрой будет он бежать еще не один год, хватаясь за его оставшиеся следы. Потому что Хованский, Юра, Юрка, - тот, кем хотелось стать. Но кем не стать.
- Никита, это так по-пидорски, - буркнул в плечо Хованский и попытался убрать свою руку из теплой ладони Черникова.
- Пфф, забей, - произнес Никита, перехватывая поудобнее руку, и замолкая. Юра не потребовал никаких объяснений. Действительно идеал отношений.
***
Настали майские предлихорадочные деньки. Велась на счету уже середина зачетной недели. Все делили конспект, много профессоров полегло. В частности от смеха, ну, или от удивления. Молодые ведь редко когда могут что-то с толком и расстановкой передать. Кавер-версии на их методички звучали сказочнее раз в сто оригинала. Никита уныло ходил с зачеткой и проставлял автоматы за идеальное посещение и все сданные работы, морально, так сказать поддерживал своих друзей. Особенно Юру. Но тот углубился в процессы учебы и изредка заводил разговор о Мэддисоне или "цыгане" Линке. Черников не злился, понимал, пробовал сделать что-то отдельно от самого Юры. Создать что-то новое, свое.
И получилось.
Первая песня была полностью написана. От начала до конца, совершенно другая, непохожая на стиль Раванны, вообще не похожая на его предпочтение. Была больше по духу Юре, тому, кому он и хотел первой ее спеть. Но Хованский зашивался, прорастал долгами, как мох, и портил все одухотворенное настроение своим цинизмом. Правильно, ведь если плохо Юре - плохо всем.
Но вот, вроде оставался последний предмет, и Никита, не в силах сдержаться, почти выхватил Хованского у кабинета деканата.
- Юр, ну, очень надо, - посмотрел Никита в просьбе посвятить ему пару часов. Хованский отвел взгляд и нервно кивнул.
- Только мне некогда, ты пойми, - попробовал объяснить ситуацию Юра, но Никита горящими от желания глазами смотрел на него, как на бога.
- Мне нужен просто час твоего времени. Мне действительно надо тебе кое-что показать, - попытался сделать еще из своего достижения сюрприз.
- Ладно. Но я же должен три тетради отсканировать. Так что сразу ко мне, без пива, - нехотя, с болью в сердце произнес Юра, улыбаясь по теплому, по родному. Никита умилился маленьким ямочкам на щеках и с удовольствием кивнул.
Погода была довольно ветреная. Никита, как назло, забыл теплую толстовку, оставаясь в тонкой футболке. И идти от Юры было далеко, так же, как и до дома, и примерно то же расстояние, что до универа. Экватор, хули. Но на одном энтузиазме хотелось дойти до конца, удивить, насладиться зрелищем и пойти спокойно спать. Хотя Черников даже в душе не знал, зачем ему показывать это прямо сейчас. Но упорно шел вперед за Юрой. Так же быстро поднимались к нему в новый дом. В коммуналке было уютно и тепло, даже по родному привычно.
- Разувайся, мне надо сканер настроить, и еще, если не в лом, сделай чаю, - задумчиво попросил Хованский, присаживаясь за комп. Никита был готов от напряжения прыгать на одной ноге, копать яму и бессмысленно шутить. Но Юра, явно озадаченный прогой в компе, думать забыл о друге, который извелся в ожидании драгоценного внимания.
- Юра? - немного выждав, спросил Никита. Юра передернул плечами и коротко взглянул на Черникова.
- Я сейчас занят.
И через двадцать минут был занят, и через тридцать. Никита уже успел убить свой андроид и настроить гитару, отвлекая знакомыми мелодиями себя от мандража. Юра все что-то мудрил, куда-то лазил, что-то настраивал и, в конце концов, машина древнего сложения завелась.
- Иди сюда, будешь помогать мне, - радостно сообщил Юра и показал на тетрадь. - Короче, сканишь, я пока сохраняю. Быстрее управимся.
- Блин, Юр, давай я покажу кое-что, и мы продолжим? - недовольно держа в руке тетрадь листов этак сто, Хованский на него посмотрел и, будто не замечая радости друга, произнес:
- Я тебе говорил, что у меня нет времени. Ты сам захотел прийти. Чувак, я даже не могу спокойно спать, не делая что-то к чертовой сессии, - негодуя, сказал Юра, и тяжелым взглядом прошелся по бедламу в своем жилье. Никита обиделся, но потом как-то успокоился, начиная сканировать. Хованский бурно печатал, что-то выделял. В полной тишине они проделали около восьмидесяти страниц, пока не зазвонил телефон. Юра извлек свой дурацкий, по мнению Никиты, айфон и быстро ответил: - Привет, Илья! Нет, не занят. На тебя у меня всегда есть время. Конечно, я рад! И что она сказала тебе? Не дала? Да ну!
Юра встал со стула и пошел на выход из своей комнаты, прихватив сигареты. Никита просто клал на сканер новые листы и пытался понять, что же в их отношениях изменилось. Дикая обида, словно неприятные лапы животного, стискивала его голову, мешая нормально думать, мыслить. Досканировав тетрадь, Никита присел за комп и обнаружил, что из всего процесса Юре нужно было нажимать "ОК" и больше ничего. А тогда что он печатал?
Сразу сбоку заморгало окно, и Черников нажал на "скрыть". Перед глазами предстала переписка с "милым цыганом" Линком.
"Ну, что, Юр?"
"Как прошлой ночью, в дотан?"
"Нахуй сессию"
"Видать тебя ебет она сильнее, чем я мог представить ахахах"
"Как освободишься, мигни. Скучно а то."
Вот, значит, почему Юра был дерганный, уставший, в плохом расположении духа. Никита, даже не решив поговорить со своим другом, просто взял с угла комнаты свою гитару, но передумав, положил обратно. Пока он уходит без нее.
Юра стоял возле перил и нервно курил сигарету. Телефона видно не было, в подъезде стояла на удивление тишина. Никита просто спокойно вызвал лифт и, дождавшись, уехал вниз. Юра так не заметил, что Никита покинул его жилище жутко злым.
***
Время имеет свойство тянуться непозволительно медленно. Никита знал это чувство, от которого тяжело дышать, от которого чаще пропускает удар сердце. Жаль, правда, что это не любовь, а обычная ненависть. По всем исследованиям, любовь самая чистая эмоция, как и ненависть, но сильнее всего - это боль. Чаще всегда эта подруга, неприятная, приходила только от Юры. Ссоры, обиды и недомолвки. Три вечных собрата. Но в этот раз Никита пообещал, что все будет иначе. Поэтому он первым делом пересел к девушке Анне, которая печально смотрела на доску и с каждым разом все циничнее отзывалась о профессии преподавателя. Никита первое время с большим удовольствием ее рассматривал, но, к сожалению, весь контакт на этом сошел на нет.
Для Юры это было показательно. Друг обиделся, - вот что говорил такой незатейливый жест. Ничего другого не оставалось, чем молча высиживать весь универ. И любоваться, как Никита заливисто хохочет вместе с девчонкой из общего потока. Тяжело было для двоих.
Днем, когда ветер прогнал глупые тучи, воровато оглядываясь, выглянуло солнце. Было довольно тепло, но неуютно из-за отсутствия зелени на деревьях. Выпивая очередную бутылку пива со своим "новым" другом Лехой, он через слово бросал печальное:
- Все пиздец.
А друг отвечал:
- Ты стал слишком много матерится.
- Похуй, - говорил Никита. И снова пиво. Отвратительное пойло, которое Леха поглощал с неимоверной скоростью. Только пьянел он довольно быстро, но пьяным был веселый, так что ему прощали все невозможные вписки и мороси. Его бутылка уже стояла в углу скамьи.
- Я пойду, схожу еще за одной. Сейчас еще Васька подойдет, - неожиданно сказал Леха. Он был слишком понимающим человеком для такого жестокого мира. Никита не заметил, как он скрылся из вида, продолжая смотреть куда-то вперед. Все таки без Юры было что-то не то. Не было того ража, который крутился вокруг него, тот пиздец, что окружал его натуру. Юра был всем миром и причем очень хорошим! Никита повернулся в сторону и увидел, что Леху затормозил Хованский. Черников прислушался:
- ..это моя первая зарплата. Так что проставляюсь, чувак. Ты еще и наших позови. Пока хорошая погода, бухнем хоть на свежем воздухе. - Хованский, как обычно, шепелявя, говорил о том, что прекрасная погода и окончание зачетной недели - это удачный повод нажраться. Никита просто молча пил пиво. Прикурил сигарету и не смог сделать ни одной затяжки, выкинул в мусорку.
- Никит, - произнес серьезно Юра. Черников смотрел куда угодно, только не в глаза своему другу. Откуда взялась такая детская обида, Никита сам толком понять не мог. Хованский на его фоне всегда выглядел мудрее, спокойнее, несмотря на всю актерскую игру.
- Я хотел извиниться, - сказал Юра и накинул на голову Никиты кепку. Тот нервно скинул, не понимая, что, собственно, произошло. - Хотел заработать.
- М-м? - непонимающе смотрел Никита. Хованский нагнулся, прижимая рукой кепку, поцеловал в щеку. Черников не смог сдержаться, комично удивляясь такому поступку. Юра надел кепку и проговорил:
- Тебе она очень идет, как я и думал. - улыбнулся Хованский, поправляя кепку на Никите. Черников уже готов был простить любой смертный грех, но тут у Юры зазвонил телефон. Тот поспешно отошел и нервно произнес: - Алло, Мэд, чувак, я через полчаса буду. Не нервничай, я никогда не опаздываю.
- Меня это начинает бесить, - не к месту произнес Никита. Юра обернулся и улыбнулся так широко, что Черников опешил.
- Мэд, все, отвали. Скоро буду, - и сбрасывая телефон, сказал Никите: - Я пойду домой. Через часа два подтянусь. И кепка на тебе как литая. Ты, главное, Лехе передай, что я вернусь! - говорил уходящий Юра.
А Никита поправил широкий козырек и недовольно его стянул. Черная кепка с веселой надписью MDK.
Первая вещь, подаренная Хованским.
Внезапности.
***
- Юра, мать твою! Ты что, не слышишь телефон? - возмущался, что было сил Никита. Хованский не брал телефон часа два и, скорее всего, не брал бы дальше, если бы Ник не попросил у Анны позвонить.
- О, Никит, ты? - сонно произнес Юра. Черников чуть ли не зарычал от злости. - Прости, я спал.
Знаете, когда фраза про сон звучит более убого? Когда тебе жизненно необходимы исходники аранжировки, которые лежат у твоего лучшего друга. Бывшего лучшего, возможно, совсем не друга. Никита сомневался во всем. И уже не доверял себе, своему обаянию и своим глазам, и своим рукам.
Его настолько постоянный игнор Юры, что он даже почти смирился. Перестал задавать себе вопросы, стал больше пытаться писать песни, меньше пить.
Но была надежда, что если будет ЧП, Юра первый придет на помощь, быстро все сделает и поможет, чем сможет. Хованский ведь супер, сука, герой. Впрочем, два часа постоянных гудков...
- Мне. Срочно. Нужна. Моя. Флэшка, - проговорил по слогам Никита. Юра затих и вроде бы сбросил с себя сонный спектакль, попытался что-то придумать.
- Я у родителей сейчас. Но если прям вообще анальные боли, зайди ко мне в комнату, - почти прошептал Юра. Никита слегка не понял, как он попадет в чужую комнату. - Ключи у соседей напротив. Я им позвоню.
- Вот это то, что надо, Юр. - Наконец, поняв, что от него требуется, и то, что проблема решена, спокойно вздохнул. Да и в целом приятно было слышать голос друга. Всегда приятно. Скоро распрощавшись, Никита чмокнул Аню в щечку и помчался за своим драгоценным артефактом.
На редкость добрые соседи вежливо дали ключи и попросили их занести под конец. Черников в привычной черной кепке с белой надписью был доволен. Особенно до тех пор, пока не закрыл за собой двери, проходя в Юрину комнату.
- Ничего не изменилось, - произнес вслух Никита, замечая, как в углу стоит его гитара. Милые розовые тапочки с жуткой пародией на мультяшных собачек стояли подле компьютера. Системный блок с отодвинутой правой крышкой подмигивал своими внутреностями. Юра даже сейчас его не выключил.
- Балбес. - Помимо всего, Никита почувствовал запах комнаты, который стал неотделимым от Юры. Теплый, даже слишком, слегка алкогольный, но все же будто свинец. Черников не старался объяснять или описывать. Он бы не смог все это передать жалкими словами.
На столе рядом с Юрой стояла рамка с фотографией бывшей девушки, а рядом лежал снимок, где они еще совсем зеленые, с пивом, корчили лица в подъезде. Никита двинул мышку, поднимая железо из полусна. Сразу же приметил на подставке монитора нужную флешку. Взяв ее, он планировал не заглядывать в жизнь Юры, но все же оглянулся на компьютер. На заставке стоял сам Никита Черников со своей группой. Не веря своим глазам, музыкант коснулся компьютерной мыши, пытаясь отогнать заставку. Резко монитор поменялся, заменяя на их дико смешные кривляния. Никита просто сел на кровать и почувствовал такой родной запах. Стало в миг так уютно, удобно.
- Юр, тебя не хватает, - сказал он зачем-то. Подумав немного, плюхнулся в подушку лицом, замирая от удовольствия и понимая, что ему без Юры откровенно плохо. Хотелось вернуть те дни, которые забыты, и уже будто смыты навсегда. Юра теперь с Мэдом и Линком. Но он так трогателен в своей заботе. Никита улыбнулся и прошептал в пустоту, перед тем как покинуть мягкую кровать: - Но все равно ты мудак.
***
На улице постоянно что-то менялось. То принесли лавочку, то унесли. А Никита все так же проигрывал старые переборы, который когда-то учил для "Любовь и Дота-2". Столько времени прошло с тех пор, как они виделись. Во дворе кто-то подкрасил клумбу, кто-то повесил скворечник. Хотя какой тут домик для птиц в жаркое лето. Никита считал дни, коротая время за интернетом, изредка выбирался на вписки. Но все-таки было не так. Образ настоящей жизни ускользал, оставляя после себя только маленькое напоминание: Юра Хованский. В отличие от них, соседские дети постоянно что-то чудили, что-то ломали, и так обыденно пили по вечерам люди на лавочках. Их то несуразные разговоры, то философствования под самое утро, Никита старался не смотреть. Ему все хотелось увидеть Юру. Только его одного. Вправду, что при встрече делать, он не узнал, но решил больше не сдерживаться и говорить то, что действительно важно для него. Как же мы любим перетирать косточки прошедшим моментам. Словно нехотя расставаться с тем, что когда-то принесло негативные чувства. Никита знал, что в будущем он избежит тотальных ошибок с помощью того средства, которое вывозило Юру чаще всего - разговор. Единственное, по его мнению, здравое решение. И тут уже на улице конец августа, начало сентября. Печально и так прекрасно опадают листья, портя нервы ЖЭКУ и радуя глаза гуляющих людей.
Никита зашел в главный корпус своего любимого универа и с гордостью написал заявление об уходе.
У самой двери декана стоял Юрий Хованский с папкой документов и справок. Он был весел и немного растерян.
- Привет, Юр, давно не виделись, - не зная, как начать диалог, произнес Никита. Его явно смущало то, что он даже не пробовал связаться с Хованским все это время.
- Давно. С мая? - неожиданно принялся считать Юра. И будто специально показал пальцем на коридор. Теперь загруженные какими-то глупыми непонятными потерянными мыслями, они направились в туалет. Как только захлопнулась дверь, Никита спросил:
- Почему ты с документами?
- Думаю, мне открылся шанс один на миллион. Пойду на заочку ткнусь, - пожал плечами Юра. Хованский, судя по виду, ожидал истерик от Никиты или хотя бы оплеуху, но получил только растерянный взгляд и сухой вопрос:
- Прославиться?
- Именно, чувак! - начал убеждать его Юра, но осекся, смотря на недовольное лицо Черникова.
- Для чего? Ты так хочешь быть знаменитым?
- Я бы хотел помочь стать тебе чем-то большим чем парень с гитарой, - принялся объяснять Юра, еще так воодушевленно, что Никита потерял дар речи. Как же раздражает это состояние! А Хованский, не замечая, продолжал: - Собственно, если я тебя прославлю, то стану богат и притягателен для телочек! Никита! Это же какие возможности!
- Заебал, - прошипел Черников, подходя к Юре вплотную. Тот торопливо попятился назад, но наткнулся на стену.
- Ты чего?
- Ты меня в эти кошки-мышки, сука, до истерики почти довел. Мудак ты, Юра, - бросил Никита и прижал Хованского к белой плитке туалетной комнаты, целуя. В голове стучало от нереальности происходящего, а руки изрядно трясло. Юра поддался, приоткрывая губы и осторожно углубляя такой необычный, страстно-нерешительный поцелуй.
- М-мм.
- Теперь только посмей пропасть больше, чем на пять часов. Выебу.
- Вот это поощряющая угроза, Никита, - удовлетворенно произнес Хованский и почувствовал, как к нему прижались, опуская белобрысую голову на плечо.
- Юра? - шепотом произнес Никита. Хованский улыбнулся и погладил одной рукой волосы.
- Я понял.
- Юра? - еще раз произнес Никита, сжимая в своих медвежьих объятиях еще сильнее.
- Да что!? - смущенно воскликнул Юра, Черников, смущенный не меньше, спросил:
- Давай вместе будем снимать твои бесполезные летсплеи?
- Ты же не играешь.
- Хорошо, я понял, - отчаянно произнес Никита. Он не думал никогда, что способен на такие эмоции. Отстраниться Юра ему не дал, прижимая к себе и тяжело дыша.
- Я придумаю что-нибудь получше тупых игр. - Никита попытался сдержать свою безумно счастливую улыбку.
Самое логичное здесь и сейчас - это чувство, что они вместе.
__________
* - Вымышленное имя
@темы: Видеоблоггеры, Юрий Хованский, Романс, Слэш, Фанфики