"В пещеру к повелителю" сказал доктор Зойберг. Оке-ей.
Название: Идти на уступки
Автор: kotler
Фэндом: Видеоблоггеры
Персонажи: Юрий/Никита
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Описание: Ведь это же Черников. Он вряд ли знает значение другое. Не то, которое он сам старается вложить, а то, которое читает только Хованский.
Состояние: завершен
Посвящение:Посвящаю группе Хован_слэш.
Ребята, я еще с вами <З ван лав, короч.
Еще своей бете! Спасибо тебе отдельное!
Публикация на других ресурсах: нет
Примечания автора: Идея была спонтанна: Написать курсач. Получилось это. Не запланировано.
читать дальше
- Юра, зачем тебе все это? - шуршал Никита целлофановыми перчатками. - Ты же мог взять парик, при этом он бы вышел дешевле, чем эта краска...
Хованский молча поправил полотенце на своей шее, еле повязанное после долгих трудов, и многозначительно пожал плечами.
В сегодняшний день ему мало что хотелось говорить. Впервые, наверное, на памяти Черникова такое происходило. Но что-то мешало выразить мысль, подобрать важные слова и сказать более-менее стоящее. Получалось нести, в основном, хуйню.
- Никита, блядь, крась молча, а? - ворчливо ответил Юра и просто постарался как-то не дышать носом, потому что запах краски выбивал все святое. Так же, как и этот отчаянный шаг. Идти на уступки, на поводу у друзей, Хованский ох как не любил. Просто не переносил на дух тех людей, которые советовали и совали свои длинные носы, куда умели. Становилось от них мерзко. Но вот именно сейчас Юра сидит на этом стуле, ждет, когда ему вынесут приговор в виде осветления головы, и чувствует сомнения и отвращение к себе. Потому что Никита же, со своей нездоровой любовью к блондинам и блондинкам, просто меж делом произнес: "Тебе бы пошло быть светленьким." И с болью в сердце, Юра стерпел такой наглый выпад в сторону его внешности. Ведь это же Черников. Он вряд ли знает значение, другое. Не то, которое он сам старается вложить. А то, которое читает только Хованский.
Замкнутый круг недопонимания.
- Раба тоже нашел, - довольно произнес Никита, разбавляя тюбик каким-то кремом. Весь без фарса, без надменности, без кепки. Усталый, немного взволнованный, с припухшей губой. Наверное, долго и мучительно прикусывал ее в экстазе, иначе не понять.
Конечно, Юра нашел. Почему бы и нет? Единственный человек, который хотел быть его близким. Друг в значении другом, не том, который так четко доказывается в обществе.
- У тебя что-то случилось? - через некоторое время спрашивает Никита, буквально втянувшись в работу парикмахера. Изредка потирая нос тыльной стороной руки и почесывая ухо об плечо. Ни на секунду не отвлекаясь. Прям щенячья преданность.
- Нет, с чего ты взял?
- Ты слишком грустный, - и пугающая проницательность.
Юра мысленно продумывал ответы, наполненные сарказмом и иронией, с крохотной дозой яда. Так, чтобы, возможно, Черников въехал в тот же свой вопрос сам. Но если дружба свята и стоит в приоритете у Хованского, то он сделает все, чтобы ее сохранить. Даже если придется молчать до последнего о истинных причинах. Дело далеко не в доверии, не во лжи или сокрытии. Дело обстоит так, что вся правда, которая может прозвучать с уст Юры, будет медленно вбивать крест в их крепкие отношения.
Ясное дело. Когда еще Никита быстро бегал за Аней, когда таскал вялые цветочки с печально известными коньячными конфетами, Юра молчал. Закрывал свой рот на замок после их свадьбы. Стискивал зубы после рождения ребенка. И почти поверил в бога, когда увидел то, что Никита подписывает бумаги на развод. Юра считал себя неким Янусом, богом двуличия, осквернения и восхваления. Потому что за спиной были его личные проблемы, а впереди отличный театр. И вот снова был шанс сказать все на чистоту, но он не успел: появилась Настя.
Такую правду, которая прошла длинный путь с ним и уже наполнилась гребанным комплектом эмоций, так просто не произнесешь вслух. Ее, кажется, еще сложнее говорить про себя. Почему-то перестала пугать даже мысль о том, что скоро придет за Юрой старуха с косой и попросит сказать всю истину. Но Хованский все равно не сделал бы этого даже под дулом пистолета.
- Бухло же закончилось.
Смех Никиты, наверное, то, что будет Юре как бы говорить: "Я наивный идиот всегда."
Без причины Юра будет пытаться смотреть себе в глаза через зеркало. Заторможено следить за движениями рук Никиты и терпеть, прикусив язык. Посеяв смуту, пожимаешь уголек. Знаменитый афоризм на знаменитую ситуацию в жизни.
И в результате белокурый Хованский смотрит на себя в зеркало. За каждую прихоть приходится платить. За свою Юра платит уже на протяжении всей дружбы. За свою он заплатил сейчас.
Дело не в том, что он красится как девка последняя, а в том, что по слову своего дражайшего друга.
- Я принес выпить, - а Юра думает, что лучше бы Никита принес благую весть. Что-то такое, что сократило бы расстояние между ними. Но это за пределами фантастики, написанной лет пять назад.
Самое дорогое сохраняется в пределах этой комнаты. Квартира, которая собирается по частям, не ощущается домом. Юра думает, что только сейчас и только в этот период. А период может быть бесконечным. Простая математика для простых смертных, которую Хованский еле как сдал. Может, он не силен в цифрах, зато силен в рекламе, искусен во вранье.
Пакеты ставятся на стол и раздают по всей комнате приятный звон. Юра проводит заторможено по своим волосам. Пару минут назад он выставил фотографию в инстаграм и ждал реакции зрителей. Прямые и белые. Как любит Черников.
Так же открываются бутылки и достается что-то из закуски, включается нужная песня. Все, как любит Никита. Порочный круг, потому что это уже полюбил Хованский. Теперь это общая атмосфера, в которой легко расслабиться. Черников закидывает покрывало в сторону так, чтобы оно немного прикрывало подушку, и плюхается на мягкий матрац со словами:
- А вот теперь ты расскажешь, почему ты такой тихий?
- Много будешь знать, состаришься, - бурчит Юра в ответ и будто не специально смотрит обновления в инстаграме, в контакте. Невольно сравнивает статистику и как завороженный щелкает мышкой на комментарии. - Я популярен.
- Будто для тебя это новость, тоже мне, гений, - ворчит Никита, отпивая пиво и утыкается в телефон. - Настя пишет, что я тебя уже достал.
Юра молчит. Придумывает ответ, тот, который подойдет для них двоих. А тем временем в комнате становится слишком тихо. Кажется, что мысли Хованского по отношению к Никите можно уловить от этой тишины.
- Думаю, в ее словах доля правды все же есть, - напряженно смеется Юра. Черников шепотом что-то вызывает, возможно, даже мозг, а возможно, кого-то из преисподней. Он может, это же Никита.
Хованский всегда думал о том, что из всех людей нераскрытым полностью человеком остался только Никита. Он был слишком трэшовым, слишком хитрым и, как ни странно, логичным. Это восхищало и пугало. За годы дружбы сложилось впечатление, что Юра знает его наизусть. Вот только каждый божий день он доказывал обратное. Действительно, Шерлок Холмс. Только кто из них был на стороне зла, а кто на стороне добра? Кто делал больше глупостей, плохих вещей?
Юра ответил бы, что никто. Потому что они просто люди, которые имеют права на ошибку, а если не имеют, то отобьют его любой ценой. В этом, кажется, и есть отличие от обезьян. Другой вопрос вставал всегда ребром: что, собственно, является злом, и кто выбирает, что является ошибкой?
- Юр, ты сегодня странный, - прерывая рассуждения, говорит Никита.
- Никит, чего ты приебался? Просто не выспался, - объясняет Юра и, сжимая в руке компьютерную мышь, спрашивает:
- Что у нас нового по планам? Похоже, мой цвет волос взорвал интернет.
***
Юра все же что-то упустил в своей жизни. Иначе как назвать то, что сейчас он сидит во дворе и пьет пиво с Федором, закусывая каким-то холодным беляшом свое горе? На улице хоть и лето, но ветер дует так сильно, что еще немного и можно поиграть в Мэри Поппинс. Хотя Юра бы выбрал себе лучше прекрасного капитана Джека Воробья и свалил бы с этой земли русской на парусном агрегате. Вроде бредовые мысли, и касались они только его.
- Зачем покрасился? - возмутился Федя. - Ты на петуха похож.
- Да для фотосета, - Юра мужественно держал ответ. Но на самом деле за мелкой правдой скрыта была большая истина. Фотосет - это что-то наподобие отмазки перед обществом. Истина - угодить вновь Никите. Выпивая пиво, Хованский попытался эмоциональнее ответить:
- Хотя не только. Просто чтобы рвало пуканы да трещало в каждой жопе.
- Месье лиричен в своих изречениях, - пафосно, в духе старины произнес Федор. Юра посмотрел ему в глаза, высматривая то, что мог увидеть только он один. Натыкаясь на недосказанную правду.
Он подозревает. Первый из всех, кто зрит в корень, а не поверх.
- Не, ну а хули, - скрытно пожимает плечами Юра. Говорить то, что на душе было не из лучших его качеств.
Все равно через пару часов Федя уйдет. Закроет за Хованским дверь коммуналки и оставит один на один со своими тараканами. Прежде чем что-то ляпнуть другому, надо представить последствия. В такой теме надо быть сильно осторожным. Почти шпионом в разговорах, и при этом подмечать то, что бы помогло. Использовать все против человека или остаться беззащитным на все время пребывания на этой земле. Почему-то Юра даже мысли не допускал, что Никита когда-нибудь может быть с ним. Даже в собственной голове.
***
- Ну как тебе быть блондином? - смеясь, проговорил Никита, присаживаясь за компьютерный стул. Пять минут назад он вошел в эту комнату, а ощущение, что не уходил никогда. Самое хреновое чувство из всех, что Хованский мог бы ощутить. Иллюзия временного счастья, как однажды про себя обозвал он эту ситуацию. По сей день это ставит его в тупик.
- Честно? - и на быстрый кивок ответил. - Хуево.
- Эх, Юра, не понимаю я тебя, - пожал плечами Черников и, откинувшись на спинку, покрутился. Вся веселость в миг пропала с его лица:
- Тебе же идет.
- Так думаешь только ты, - на всякий случай серьезно произнес Юра, открывая минералку. Вчера был сложный вечер, от которого болела голова и жгло горло. И к сожалению, алкоголь тут не причем. Но об этом никто не узнает, потому что Хованский был в другом мире, с фильмами, вредной едой и самим собой. Ему нужна была отдушина, с которой ему было бы хоть на грамм легче.
Но тяготило знатно. Не помогала разлука, не спасала замена. Словно весь мир крутился где-то в стороне, не касаясь его. Такой временной вакуум, в котором замирают часы. Всего одной ночи хватило расклеиться, как решение, принятое ранее, оказалось глупостью.
Никогда не стоит бежать за кем-то, иначе он будет еще дальше от тебя. Не стоит торопиться. Столько времени прошло, что Юра просто обязан вытерпеть Настю, возможно, по срокам на всю оставшуюся жизнь. Либо выдержать мужественно удар и влюбиться в какую-нибудь очаровательную блондинку. Можно еще попытаться даже запасть на какую-то непостижимую цель и вести дальше свое одинокое существование. Хотя куда еще драматизировать свою жизнь?
- А тебе моего мнения не достаточно? - серьезно спрашивает Никита, смотря прямо в глаза. И Юра не знает, что ответить. Не так уж легко отреагировать на провокацию, которую даже не заметил агрессор. Милая картинка: Черников живет себе мирно, в сопли напивается, с бабами трахается, а Юра над каждым словом тряски с полом выводит да заливает в себя столько, что уже нет опьянения.
- Никит, ты же понимаешь, что я публичная личность, и не могу делать что хочу со своей внешностью, - еле как приходит в голову годная отмазка. Никита молчит. Это заставляет напрячься и подумать над ответами.
Первая мысль пробежала у Юры: "Меня не волнует толпа."
Вторая более абсурднее: "Ты не можешь их приучать к хорошему. Больше перемен."
И третья, еще более глупая: "Юра, ты в любом образе будешь лучшим."
Поиграть в игру, в которой Хованский угадывает мысли Никиты, всегда интересно. Потому что так получалась давно. Каждая третья мысль Юры - первая у Черникова. Хованский много раз спрашивал, зачем ему такая бессмысленная информация. Но она спасала от ошибок и только лишь изредка давала погрешность. Помогала в утопии лжи, в которую превращал свою жизнь Юра.
- Юр, ты же знаешь, тебе все идет, - начал Никита и, усмехнувшись, почесал затылок. - Я сегодня у тебя до утра. Настька с какой-то курицей гулять пошла.
- И ты не переживаешь за нее? - наверное, это была надежда. Та самая, скрытая. Но нет.
- А что переживать? Она фотограф. Главное, чтобы фотик не отобрали, остальное неважно, - пожал плечами Никита и, улыбаясь, произнес:
- Мне хочется киномарафона с пивом и тишиной!
- Ваши запросы слегка прихуели, - растерянно шепнул Юра и более грозно повторил:
- Пиздуй тогда в магазин, потом сходи за жратвой. Я фильмы пока повыбираю.
- А я уже нашел тебе фильмы, - счастливо заявил Черников. - Сообщение, кстати, тебе вконтаче прислал. Пока скачай, а я туда и обратно.
- Вали уже, заебал пиздеть, - у Юры дрожал голос. Так сильно, что, казалось, этого не заметить просто невозможно. Он ощущал себя открытой книгой, которая вот-вот даст себя прочитать. Но Никита, потрепав его по волосам, борзой выскочил на лестничную площадку и скрылся в темноте парадной.
За закрытой дверью Юра впервые за огромный срок потянулся за сигаретой. Его почему-то трясло от ужаса, в то же время от какого-то липкого неприятного чувства и ожидания того, что сегодня прозвучит правда.
Вроде все как обычно. Бухло, Никита, фильмы, пару гадостей под закус. Но все равно было что-то не то.
Такое чувство, будто он заперся один в клетке, с которой не выползти без потерь. И, возможно, его мысли были небезосновательны.
На третьем фильме, уже под самое утро, когда горизонт был завален рассветом из красных переплетов, Никита, приобняв Юру, сопел ему в затылок.
Сердце, казалось, остановится. Но удар за ударом, оно приносило боль.
- Настя... - Шепнул Никита и пропал в царстве Морфея.
***
- Юр, может, еще неделю походишь и Никиту дождешься? - потерянно произнес Федор, смотря на тюбик с краской. По его лицу было заметно, что он вообще не в курсе, как красить, и этим точно никогда не хотел заниматься.
- Нет, Федь, ты давай там, соберись и покрась меня, - нервно произнес Юра. В последнее время все тяжелее приходилось в такие моменты. Будто все вокруг тупые и не понимают, что его ломает от этого шага. Фотосет уже давно прошел, и уже даже получил первые фотки. Никиты нет три дня. А в душе будто он сам себе сделал напоминания о собственных чувствах.
Федор бурчит что-то про инструкцию и даже просматривает обзор от какой-то девки. Юра усмехается таким трудам, но не комментирует. Его дело - снять с себя собственную вину, сделать то, чего точно Никита не будет ждать. Ведь, по мнению Черникова, он без него как без рук. Надо ломать аксиому. Душить аддикцию. Ломать стереотипы.
- Если накосячу...
- Я за тобой буду бдительно следить, так что не переживай: не успеешь, - потруднивает Юра и натягивает полотенце на шею. Конечно, в результате Федор оказался дерьмовым парикмахером.
***
- И что это за хуйня? - возмутился Никита с порога, кидая гитару и пакет в сторону. Хованский медленно перевел на него взгляд и, осмотрев на целостность всего тела, пожал плечами. - Ты так и будешь молчать?
- Ну, мне нечего сказать, - и на самом деле нет ни единой мысли, чтобы ответить.
- Придурок, - Никита посмотрел на него злым взглядом и с ненавистью буркнул:
- В пакете сувениры. Еще раз будешь меня игнорировать, уебу, ясно? Я завтра зайду, блядь.
- Никит, не стоит.
- Ах, уже и этого не стоит? Ты как баба, ебаный стыд. Что опять напридумывал?
Юра молчал. Потому что он не придумывал, а делал выводы. Потому что так будет спокойней для него. Каждая третья мысль его, предугадывает мысль Черникова. Надо просто об этом помнить Юре, и все. Сейчас, в первых двух, он будет громогласно орать, а на третьей уйдет и больше не вернется.
- Не хочешь меня видеть, да? - спокойней говорит Черников и после долго молчания равнодушно произносит:
- Ну, тогда я, наверное, больше не зайду.
- Я позвоню, - уже в спину уходящему говорит Юра и замирает. Кажется, будто сейчас разобьются стены, вместе с тем, как захлопываются двери коммунальной комнаты.
- Не стоит, - глухо доносится голос Черникова. И Хованский не знает, куда бежать. Не знает, что делать. Какого-то черта он попал в ситуацию, в которую сам себя посадил. И был недоволен. Было больно от понимания, что именно эту минутную драму он переживает один.
А стоит ли говорить правду? Наверное, именно сейчас, когда Никита впервые послал Юру, стоило бы. Но не хотелось говорить. Хотелось только, повернувшись к компу, заменяющему реальность, высказаться. Достав вискарь, который Хованский приберегал для важных случаев, Юра быстро налил себе в стакан и молча выпил.
Вот сейчас он зайдет в контакт и все напишет так, как думает. Потому что в лицо сказать всегда сложнее. Значок онлайна отсутствовал, что давало хоть какую-то отсрочку. Юра выпил еще один стакан, уже быстрее, не морщась. Без закуски, на голодный желудок, с совершенно бредовыми мыслями он начал печатать то, что Никите знать не положено.
Юрий: "Мне похуй на все, что ты потом сделаешь. Я заебался тешить твое самолюбие и свой нереальный дар. Скажу начистоту и без зазрения совести. Ты ублюдок, столько лет не замечаешь того, что лежит перед глазами. Я перед тобой не смог станцевать ебучий танец любви, чтобы показать все, что ты вырыл во мне. Теперь очередь твоя ебать мозг на эту тему. Дружбе конец, это ясно и понятно. Но просто знай, стоит на тебя, у самого стопроцентного натурала ютуба."
Выпив залпом третий стакан, Хованский краем глаза заметил значок онлайн с мобильного устройства. Но сообщение не было прочитанным. Поэтому, зарядившись нужной дозой алкоголя, Юра принялся высказывать дальше:
Юрий: "Я даже покрасился для тебя. Потому что стоит у тебя на блондинок, хули. А потом подумал, что я мужик, и это крайне неправильно - делать такое. Я же не баба. И когда только в мою голову это пришло, я выхватил Федю, который пересрался тысячу раз и заставил отмыть собственный романтический порыв. А ты заваливаешься и спрашиваешь с порога такую чушь! Мне реально кажется, что ты, Никита, актер главного абсурдного театра страны. Ну или глупого театра."
Подумав еще пару минут, Хованский с шумом выдохнул, думая, что он наделал.
Юрий: "Извини, я пьян. Несу хуйню."
И следом, будто забывшись, где он и что с ним будет дальше, начал писать, не замечая, что его сообщения прочтены.
Юрий: "Каждая моя третья мысль это твоя. Интересно, а какая твоя мысль, которая похожа на мою?"
Никита: "Первая."
Хованский почти подскочил на месте от ответа. И с испугу, не зная, что сделать и что делать, просто присел за стол и попытался расчесать свои кудри пальцами.
- Ебана жизнь.
- Думаю, нам есть, о чем поговорить, - Никита молча закрыл дверь за собой и, скинув там же гитару, где и всегда, разулся. - Я тебя слушаю.
Юра молчал долго. Виски добралось быстрее до мозга, чем сами мысли.
- Какая абсурдная ситуация.
- Юра, я еще раз повторяю: что-то случилось?
- Ага, - улыбнулся Юра. - Правда, я не ожидал тебя.
Да все Юра ожидал. Но всегда были сомнения. Предполагать, что твой друг не убежит от такой новости, было наивно. Поговорить - более реально. Но когда дело встало уже с вопросом о разговоре, то понимание, что Юра все уже давно сказал, пришлось сразу.
За стенкой ругались какие-то алкоголики. За другой - кто-то громко смотрел телевизор. В комнате Юры была гробовая тишина.
- Если я скажу, что догадался давно, что ты будешь делать? - внезапно спокойно произнес Никита. Хованский судорожно вздыхнул.
- А что бы ты хотел, чтобы я сделал?
- Еврейские привычки все не оставишь, да? - усмехнулся Никита и уткнулся в ладони. - Я бы хотел, чтобы ты во всем признался.
- Признаюсь, - как-то спокойно сказал Юра, даже не думая что-то менять в собственной интонации.
- Юра. От того, что ты скажешь, напрямую будет зависеть мое решение, понимаешь? - доступно объяснил Черников. Хованский замолчал. Снова шумы за стенкой, визги чьих-то детей.
- Никит, ты все прочел. Ты знаешь, что это все полный пиздец для меня. Хватит ломать драму. Договорились же, что ты не приходишь, проекты общие, но на этом все.
Говоря все, что было запасным планом, Хованский сам содрагался от своих противных, мешающих дышать слов. Потому что дерьмо получается. Черников должен был дать в лицо Юре, а Хованский в свою очередь извиниться и поумерить свой пыл еще лет на пять. Но выходит совершенно по-другому. Так, как будет неловко двум.
- Я честно, не буду придерживаться этого всего. Могу обещать только попытаться, - пожал плечами Никита. - Между нами расположился целый ютуб, дома, города, интересы, и думаешь, мы это не преодолеем?
- Ты хочешь попробовать? - Шокировано уставился на него Хованский.
Никита промолчал. Подошел и сделал то, о чем думать было недоступно для Юры. Целомудренно поцеловал Хованского в губы и приобнял.
Автор: kotler
Фэндом: Видеоблоггеры
Персонажи: Юрий/Никита
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Описание: Ведь это же Черников. Он вряд ли знает значение другое. Не то, которое он сам старается вложить, а то, которое читает только Хованский.
Состояние: завершен
Посвящение:Посвящаю группе Хован_слэш.
Ребята, я еще с вами <З ван лав, короч.
Еще своей бете! Спасибо тебе отдельное!
Публикация на других ресурсах: нет
Примечания автора: Идея была спонтанна: Написать курсач. Получилось это. Не запланировано.
читать дальше
- Юра, зачем тебе все это? - шуршал Никита целлофановыми перчатками. - Ты же мог взять парик, при этом он бы вышел дешевле, чем эта краска...
Хованский молча поправил полотенце на своей шее, еле повязанное после долгих трудов, и многозначительно пожал плечами.
В сегодняшний день ему мало что хотелось говорить. Впервые, наверное, на памяти Черникова такое происходило. Но что-то мешало выразить мысль, подобрать важные слова и сказать более-менее стоящее. Получалось нести, в основном, хуйню.
- Никита, блядь, крась молча, а? - ворчливо ответил Юра и просто постарался как-то не дышать носом, потому что запах краски выбивал все святое. Так же, как и этот отчаянный шаг. Идти на уступки, на поводу у друзей, Хованский ох как не любил. Просто не переносил на дух тех людей, которые советовали и совали свои длинные носы, куда умели. Становилось от них мерзко. Но вот именно сейчас Юра сидит на этом стуле, ждет, когда ему вынесут приговор в виде осветления головы, и чувствует сомнения и отвращение к себе. Потому что Никита же, со своей нездоровой любовью к блондинам и блондинкам, просто меж делом произнес: "Тебе бы пошло быть светленьким." И с болью в сердце, Юра стерпел такой наглый выпад в сторону его внешности. Ведь это же Черников. Он вряд ли знает значение, другое. Не то, которое он сам старается вложить. А то, которое читает только Хованский.
Замкнутый круг недопонимания.
- Раба тоже нашел, - довольно произнес Никита, разбавляя тюбик каким-то кремом. Весь без фарса, без надменности, без кепки. Усталый, немного взволнованный, с припухшей губой. Наверное, долго и мучительно прикусывал ее в экстазе, иначе не понять.
Конечно, Юра нашел. Почему бы и нет? Единственный человек, который хотел быть его близким. Друг в значении другом, не том, который так четко доказывается в обществе.
- У тебя что-то случилось? - через некоторое время спрашивает Никита, буквально втянувшись в работу парикмахера. Изредка потирая нос тыльной стороной руки и почесывая ухо об плечо. Ни на секунду не отвлекаясь. Прям щенячья преданность.
- Нет, с чего ты взял?
- Ты слишком грустный, - и пугающая проницательность.
Юра мысленно продумывал ответы, наполненные сарказмом и иронией, с крохотной дозой яда. Так, чтобы, возможно, Черников въехал в тот же свой вопрос сам. Но если дружба свята и стоит в приоритете у Хованского, то он сделает все, чтобы ее сохранить. Даже если придется молчать до последнего о истинных причинах. Дело далеко не в доверии, не во лжи или сокрытии. Дело обстоит так, что вся правда, которая может прозвучать с уст Юры, будет медленно вбивать крест в их крепкие отношения.
Ясное дело. Когда еще Никита быстро бегал за Аней, когда таскал вялые цветочки с печально известными коньячными конфетами, Юра молчал. Закрывал свой рот на замок после их свадьбы. Стискивал зубы после рождения ребенка. И почти поверил в бога, когда увидел то, что Никита подписывает бумаги на развод. Юра считал себя неким Янусом, богом двуличия, осквернения и восхваления. Потому что за спиной были его личные проблемы, а впереди отличный театр. И вот снова был шанс сказать все на чистоту, но он не успел: появилась Настя.
Такую правду, которая прошла длинный путь с ним и уже наполнилась гребанным комплектом эмоций, так просто не произнесешь вслух. Ее, кажется, еще сложнее говорить про себя. Почему-то перестала пугать даже мысль о том, что скоро придет за Юрой старуха с косой и попросит сказать всю истину. Но Хованский все равно не сделал бы этого даже под дулом пистолета.
- Бухло же закончилось.
Смех Никиты, наверное, то, что будет Юре как бы говорить: "Я наивный идиот всегда."
Без причины Юра будет пытаться смотреть себе в глаза через зеркало. Заторможено следить за движениями рук Никиты и терпеть, прикусив язык. Посеяв смуту, пожимаешь уголек. Знаменитый афоризм на знаменитую ситуацию в жизни.
И в результате белокурый Хованский смотрит на себя в зеркало. За каждую прихоть приходится платить. За свою Юра платит уже на протяжении всей дружбы. За свою он заплатил сейчас.
Дело не в том, что он красится как девка последняя, а в том, что по слову своего дражайшего друга.
- Я принес выпить, - а Юра думает, что лучше бы Никита принес благую весть. Что-то такое, что сократило бы расстояние между ними. Но это за пределами фантастики, написанной лет пять назад.
Самое дорогое сохраняется в пределах этой комнаты. Квартира, которая собирается по частям, не ощущается домом. Юра думает, что только сейчас и только в этот период. А период может быть бесконечным. Простая математика для простых смертных, которую Хованский еле как сдал. Может, он не силен в цифрах, зато силен в рекламе, искусен во вранье.
Пакеты ставятся на стол и раздают по всей комнате приятный звон. Юра проводит заторможено по своим волосам. Пару минут назад он выставил фотографию в инстаграм и ждал реакции зрителей. Прямые и белые. Как любит Черников.
Так же открываются бутылки и достается что-то из закуски, включается нужная песня. Все, как любит Никита. Порочный круг, потому что это уже полюбил Хованский. Теперь это общая атмосфера, в которой легко расслабиться. Черников закидывает покрывало в сторону так, чтобы оно немного прикрывало подушку, и плюхается на мягкий матрац со словами:
- А вот теперь ты расскажешь, почему ты такой тихий?
- Много будешь знать, состаришься, - бурчит Юра в ответ и будто не специально смотрит обновления в инстаграме, в контакте. Невольно сравнивает статистику и как завороженный щелкает мышкой на комментарии. - Я популярен.
- Будто для тебя это новость, тоже мне, гений, - ворчит Никита, отпивая пиво и утыкается в телефон. - Настя пишет, что я тебя уже достал.
Юра молчит. Придумывает ответ, тот, который подойдет для них двоих. А тем временем в комнате становится слишком тихо. Кажется, что мысли Хованского по отношению к Никите можно уловить от этой тишины.
- Думаю, в ее словах доля правды все же есть, - напряженно смеется Юра. Черников шепотом что-то вызывает, возможно, даже мозг, а возможно, кого-то из преисподней. Он может, это же Никита.
Хованский всегда думал о том, что из всех людей нераскрытым полностью человеком остался только Никита. Он был слишком трэшовым, слишком хитрым и, как ни странно, логичным. Это восхищало и пугало. За годы дружбы сложилось впечатление, что Юра знает его наизусть. Вот только каждый божий день он доказывал обратное. Действительно, Шерлок Холмс. Только кто из них был на стороне зла, а кто на стороне добра? Кто делал больше глупостей, плохих вещей?
Юра ответил бы, что никто. Потому что они просто люди, которые имеют права на ошибку, а если не имеют, то отобьют его любой ценой. В этом, кажется, и есть отличие от обезьян. Другой вопрос вставал всегда ребром: что, собственно, является злом, и кто выбирает, что является ошибкой?
- Юр, ты сегодня странный, - прерывая рассуждения, говорит Никита.
- Никит, чего ты приебался? Просто не выспался, - объясняет Юра и, сжимая в руке компьютерную мышь, спрашивает:
- Что у нас нового по планам? Похоже, мой цвет волос взорвал интернет.
***
Юра все же что-то упустил в своей жизни. Иначе как назвать то, что сейчас он сидит во дворе и пьет пиво с Федором, закусывая каким-то холодным беляшом свое горе? На улице хоть и лето, но ветер дует так сильно, что еще немного и можно поиграть в Мэри Поппинс. Хотя Юра бы выбрал себе лучше прекрасного капитана Джека Воробья и свалил бы с этой земли русской на парусном агрегате. Вроде бредовые мысли, и касались они только его.
- Зачем покрасился? - возмутился Федя. - Ты на петуха похож.
- Да для фотосета, - Юра мужественно держал ответ. Но на самом деле за мелкой правдой скрыта была большая истина. Фотосет - это что-то наподобие отмазки перед обществом. Истина - угодить вновь Никите. Выпивая пиво, Хованский попытался эмоциональнее ответить:
- Хотя не только. Просто чтобы рвало пуканы да трещало в каждой жопе.
- Месье лиричен в своих изречениях, - пафосно, в духе старины произнес Федор. Юра посмотрел ему в глаза, высматривая то, что мог увидеть только он один. Натыкаясь на недосказанную правду.
Он подозревает. Первый из всех, кто зрит в корень, а не поверх.
- Не, ну а хули, - скрытно пожимает плечами Юра. Говорить то, что на душе было не из лучших его качеств.
Все равно через пару часов Федя уйдет. Закроет за Хованским дверь коммуналки и оставит один на один со своими тараканами. Прежде чем что-то ляпнуть другому, надо представить последствия. В такой теме надо быть сильно осторожным. Почти шпионом в разговорах, и при этом подмечать то, что бы помогло. Использовать все против человека или остаться беззащитным на все время пребывания на этой земле. Почему-то Юра даже мысли не допускал, что Никита когда-нибудь может быть с ним. Даже в собственной голове.
***
- Ну как тебе быть блондином? - смеясь, проговорил Никита, присаживаясь за компьютерный стул. Пять минут назад он вошел в эту комнату, а ощущение, что не уходил никогда. Самое хреновое чувство из всех, что Хованский мог бы ощутить. Иллюзия временного счастья, как однажды про себя обозвал он эту ситуацию. По сей день это ставит его в тупик.
- Честно? - и на быстрый кивок ответил. - Хуево.
- Эх, Юра, не понимаю я тебя, - пожал плечами Черников и, откинувшись на спинку, покрутился. Вся веселость в миг пропала с его лица:
- Тебе же идет.
- Так думаешь только ты, - на всякий случай серьезно произнес Юра, открывая минералку. Вчера был сложный вечер, от которого болела голова и жгло горло. И к сожалению, алкоголь тут не причем. Но об этом никто не узнает, потому что Хованский был в другом мире, с фильмами, вредной едой и самим собой. Ему нужна была отдушина, с которой ему было бы хоть на грамм легче.
Но тяготило знатно. Не помогала разлука, не спасала замена. Словно весь мир крутился где-то в стороне, не касаясь его. Такой временной вакуум, в котором замирают часы. Всего одной ночи хватило расклеиться, как решение, принятое ранее, оказалось глупостью.
Никогда не стоит бежать за кем-то, иначе он будет еще дальше от тебя. Не стоит торопиться. Столько времени прошло, что Юра просто обязан вытерпеть Настю, возможно, по срокам на всю оставшуюся жизнь. Либо выдержать мужественно удар и влюбиться в какую-нибудь очаровательную блондинку. Можно еще попытаться даже запасть на какую-то непостижимую цель и вести дальше свое одинокое существование. Хотя куда еще драматизировать свою жизнь?
- А тебе моего мнения не достаточно? - серьезно спрашивает Никита, смотря прямо в глаза. И Юра не знает, что ответить. Не так уж легко отреагировать на провокацию, которую даже не заметил агрессор. Милая картинка: Черников живет себе мирно, в сопли напивается, с бабами трахается, а Юра над каждым словом тряски с полом выводит да заливает в себя столько, что уже нет опьянения.
- Никит, ты же понимаешь, что я публичная личность, и не могу делать что хочу со своей внешностью, - еле как приходит в голову годная отмазка. Никита молчит. Это заставляет напрячься и подумать над ответами.
Первая мысль пробежала у Юры: "Меня не волнует толпа."
Вторая более абсурднее: "Ты не можешь их приучать к хорошему. Больше перемен."
И третья, еще более глупая: "Юра, ты в любом образе будешь лучшим."
Поиграть в игру, в которой Хованский угадывает мысли Никиты, всегда интересно. Потому что так получалась давно. Каждая третья мысль Юры - первая у Черникова. Хованский много раз спрашивал, зачем ему такая бессмысленная информация. Но она спасала от ошибок и только лишь изредка давала погрешность. Помогала в утопии лжи, в которую превращал свою жизнь Юра.
- Юр, ты же знаешь, тебе все идет, - начал Никита и, усмехнувшись, почесал затылок. - Я сегодня у тебя до утра. Настька с какой-то курицей гулять пошла.
- И ты не переживаешь за нее? - наверное, это была надежда. Та самая, скрытая. Но нет.
- А что переживать? Она фотограф. Главное, чтобы фотик не отобрали, остальное неважно, - пожал плечами Никита и, улыбаясь, произнес:
- Мне хочется киномарафона с пивом и тишиной!
- Ваши запросы слегка прихуели, - растерянно шепнул Юра и более грозно повторил:
- Пиздуй тогда в магазин, потом сходи за жратвой. Я фильмы пока повыбираю.
- А я уже нашел тебе фильмы, - счастливо заявил Черников. - Сообщение, кстати, тебе вконтаче прислал. Пока скачай, а я туда и обратно.
- Вали уже, заебал пиздеть, - у Юры дрожал голос. Так сильно, что, казалось, этого не заметить просто невозможно. Он ощущал себя открытой книгой, которая вот-вот даст себя прочитать. Но Никита, потрепав его по волосам, борзой выскочил на лестничную площадку и скрылся в темноте парадной.
За закрытой дверью Юра впервые за огромный срок потянулся за сигаретой. Его почему-то трясло от ужаса, в то же время от какого-то липкого неприятного чувства и ожидания того, что сегодня прозвучит правда.
Вроде все как обычно. Бухло, Никита, фильмы, пару гадостей под закус. Но все равно было что-то не то.
Такое чувство, будто он заперся один в клетке, с которой не выползти без потерь. И, возможно, его мысли были небезосновательны.
На третьем фильме, уже под самое утро, когда горизонт был завален рассветом из красных переплетов, Никита, приобняв Юру, сопел ему в затылок.
Сердце, казалось, остановится. Но удар за ударом, оно приносило боль.
- Настя... - Шепнул Никита и пропал в царстве Морфея.
***
- Юр, может, еще неделю походишь и Никиту дождешься? - потерянно произнес Федор, смотря на тюбик с краской. По его лицу было заметно, что он вообще не в курсе, как красить, и этим точно никогда не хотел заниматься.
- Нет, Федь, ты давай там, соберись и покрась меня, - нервно произнес Юра. В последнее время все тяжелее приходилось в такие моменты. Будто все вокруг тупые и не понимают, что его ломает от этого шага. Фотосет уже давно прошел, и уже даже получил первые фотки. Никиты нет три дня. А в душе будто он сам себе сделал напоминания о собственных чувствах.
Федор бурчит что-то про инструкцию и даже просматривает обзор от какой-то девки. Юра усмехается таким трудам, но не комментирует. Его дело - снять с себя собственную вину, сделать то, чего точно Никита не будет ждать. Ведь, по мнению Черникова, он без него как без рук. Надо ломать аксиому. Душить аддикцию. Ломать стереотипы.
- Если накосячу...
- Я за тобой буду бдительно следить, так что не переживай: не успеешь, - потруднивает Юра и натягивает полотенце на шею. Конечно, в результате Федор оказался дерьмовым парикмахером.
***
- И что это за хуйня? - возмутился Никита с порога, кидая гитару и пакет в сторону. Хованский медленно перевел на него взгляд и, осмотрев на целостность всего тела, пожал плечами. - Ты так и будешь молчать?
- Ну, мне нечего сказать, - и на самом деле нет ни единой мысли, чтобы ответить.
- Придурок, - Никита посмотрел на него злым взглядом и с ненавистью буркнул:
- В пакете сувениры. Еще раз будешь меня игнорировать, уебу, ясно? Я завтра зайду, блядь.
- Никит, не стоит.
- Ах, уже и этого не стоит? Ты как баба, ебаный стыд. Что опять напридумывал?
Юра молчал. Потому что он не придумывал, а делал выводы. Потому что так будет спокойней для него. Каждая третья мысль его, предугадывает мысль Черникова. Надо просто об этом помнить Юре, и все. Сейчас, в первых двух, он будет громогласно орать, а на третьей уйдет и больше не вернется.
- Не хочешь меня видеть, да? - спокойней говорит Черников и после долго молчания равнодушно произносит:
- Ну, тогда я, наверное, больше не зайду.
- Я позвоню, - уже в спину уходящему говорит Юра и замирает. Кажется, будто сейчас разобьются стены, вместе с тем, как захлопываются двери коммунальной комнаты.
- Не стоит, - глухо доносится голос Черникова. И Хованский не знает, куда бежать. Не знает, что делать. Какого-то черта он попал в ситуацию, в которую сам себя посадил. И был недоволен. Было больно от понимания, что именно эту минутную драму он переживает один.
А стоит ли говорить правду? Наверное, именно сейчас, когда Никита впервые послал Юру, стоило бы. Но не хотелось говорить. Хотелось только, повернувшись к компу, заменяющему реальность, высказаться. Достав вискарь, который Хованский приберегал для важных случаев, Юра быстро налил себе в стакан и молча выпил.
Вот сейчас он зайдет в контакт и все напишет так, как думает. Потому что в лицо сказать всегда сложнее. Значок онлайна отсутствовал, что давало хоть какую-то отсрочку. Юра выпил еще один стакан, уже быстрее, не морщась. Без закуски, на голодный желудок, с совершенно бредовыми мыслями он начал печатать то, что Никите знать не положено.
Юрий: "Мне похуй на все, что ты потом сделаешь. Я заебался тешить твое самолюбие и свой нереальный дар. Скажу начистоту и без зазрения совести. Ты ублюдок, столько лет не замечаешь того, что лежит перед глазами. Я перед тобой не смог станцевать ебучий танец любви, чтобы показать все, что ты вырыл во мне. Теперь очередь твоя ебать мозг на эту тему. Дружбе конец, это ясно и понятно. Но просто знай, стоит на тебя, у самого стопроцентного натурала ютуба."
Выпив залпом третий стакан, Хованский краем глаза заметил значок онлайн с мобильного устройства. Но сообщение не было прочитанным. Поэтому, зарядившись нужной дозой алкоголя, Юра принялся высказывать дальше:
Юрий: "Я даже покрасился для тебя. Потому что стоит у тебя на блондинок, хули. А потом подумал, что я мужик, и это крайне неправильно - делать такое. Я же не баба. И когда только в мою голову это пришло, я выхватил Федю, который пересрался тысячу раз и заставил отмыть собственный романтический порыв. А ты заваливаешься и спрашиваешь с порога такую чушь! Мне реально кажется, что ты, Никита, актер главного абсурдного театра страны. Ну или глупого театра."
Подумав еще пару минут, Хованский с шумом выдохнул, думая, что он наделал.
Юрий: "Извини, я пьян. Несу хуйню."
И следом, будто забывшись, где он и что с ним будет дальше, начал писать, не замечая, что его сообщения прочтены.
Юрий: "Каждая моя третья мысль это твоя. Интересно, а какая твоя мысль, которая похожа на мою?"
Никита: "Первая."
Хованский почти подскочил на месте от ответа. И с испугу, не зная, что сделать и что делать, просто присел за стол и попытался расчесать свои кудри пальцами.
- Ебана жизнь.
- Думаю, нам есть, о чем поговорить, - Никита молча закрыл дверь за собой и, скинув там же гитару, где и всегда, разулся. - Я тебя слушаю.
Юра молчал долго. Виски добралось быстрее до мозга, чем сами мысли.
- Какая абсурдная ситуация.
- Юра, я еще раз повторяю: что-то случилось?
- Ага, - улыбнулся Юра. - Правда, я не ожидал тебя.
Да все Юра ожидал. Но всегда были сомнения. Предполагать, что твой друг не убежит от такой новости, было наивно. Поговорить - более реально. Но когда дело встало уже с вопросом о разговоре, то понимание, что Юра все уже давно сказал, пришлось сразу.
За стенкой ругались какие-то алкоголики. За другой - кто-то громко смотрел телевизор. В комнате Юры была гробовая тишина.
- Если я скажу, что догадался давно, что ты будешь делать? - внезапно спокойно произнес Никита. Хованский судорожно вздыхнул.
- А что бы ты хотел, чтобы я сделал?
- Еврейские привычки все не оставишь, да? - усмехнулся Никита и уткнулся в ладони. - Я бы хотел, чтобы ты во всем признался.
- Признаюсь, - как-то спокойно сказал Юра, даже не думая что-то менять в собственной интонации.
- Юра. От того, что ты скажешь, напрямую будет зависеть мое решение, понимаешь? - доступно объяснил Черников. Хованский замолчал. Снова шумы за стенкой, визги чьих-то детей.
- Никит, ты все прочел. Ты знаешь, что это все полный пиздец для меня. Хватит ломать драму. Договорились же, что ты не приходишь, проекты общие, но на этом все.
Говоря все, что было запасным планом, Хованский сам содрагался от своих противных, мешающих дышать слов. Потому что дерьмо получается. Черников должен был дать в лицо Юре, а Хованский в свою очередь извиниться и поумерить свой пыл еще лет на пять. Но выходит совершенно по-другому. Так, как будет неловко двум.
- Я честно, не буду придерживаться этого всего. Могу обещать только попытаться, - пожал плечами Никита. - Между нами расположился целый ютуб, дома, города, интересы, и думаешь, мы это не преодолеем?
- Ты хочешь попробовать? - Шокировано уставился на него Хованский.
Никита промолчал. Подошел и сделал то, о чем думать было недоступно для Юры. Целомудренно поцеловал Хованского в губы и приобнял.
Вопрос: норм?
| 1. да | 0 | (0%) | |
| 2. нет | 0 | (0%) | |
| Всего: | 0 | ||
@темы: Ангст, Юмор, Видеоблоггеры, Юрий Хованский, Романс, Слэш, Фанфики
-
-
19.02.2024 в 21:24Take a look at these most effective procedures for Web-site advertising:
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Link-building-495731-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Pokupka-ssylok-dlya-prodvizheniya-210583-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Poiskovaya-raskrutka-sajta-796595-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Zakupka-ssylok-273632-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Obmen-ssylkami-dlya-prodvizheniya-sajta-173770-12-05
If fascinated, write to PM and e-book early entry