Пока никто не видит хД

[Kotler]

Название: Актуальные проблемы
Автор: kotler
Бета: Чайник Шо
Фэндом: Видеоблоггеры
Персонажи: Ник Черников/Юрий Хованский
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Юмор, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Описание: Хованский, парень у нас, мировой. И при друге может, и с другом...
Нет, он не блядь. Он по любви.
Состояние: завершен
Посвящение: "...Я больше не буду писать никогда! И не проси!" - Банни, все твое, все тебе. Мой милый Банни.
Публикация на других ресурсах: Найду - будут проблемы. Я графоман с безграничной фантазией. Отомщу как умею. Запрещено.
Примечания автора: Меня не оставляет в покое Хованский смотрящий порно, и Ник, смотрящий на то, как Юра, собственно, дрочит.
Соответствие с характерами парней - 0,5%.
Я писала его быстро. Неизвестно почему, но на этой идее меня прям расперло. Планировался изначально драббл, с неловким моментом дрочки. Но тут я поняла, без любви, дрочка скучная.
Автор долбит в этот раз гашик. Кто с ним, тот няша.
Я очень боюсь, что эта работа вызовет слишком много негатива, так что пожалуйста, давайте помнить, что это все пишется ради слэша, во имя слэша, для слэша.



Не могу решить.

Утреннее солнце адово жгло едва открывшиеся глаза Ника. Трель телефона была сродни перфоратору под ухо - приспособлением дьявола. А эти ноты бодрого голоса Хованского, делали утро магическим, притягательно-отвратительным.

- Ник, давай отменяй свои планы. Мне срочно надо по делам, и так как ты ленивое хуйло любишь гулять по утру, предлагаю совместить, походом в одно плохое место. - Разорялся Юра. Его голос был какой-то встревоженный. Ник потер глаза и потянувшись на встречу солнцу, лениво протянул:

- Что угодно, только не ори мне в трубку.

То что было неизбежно, то было неизбежно. Хованский же друг, хотя и черт еще тот. Из-за этого чувака у Черникова была веселая жизнь. Тот вечно затаскивал в такие передряги, из которых если выйдешь живым - значит повезло. Вообще Ник был довольно скептически настроен к тому, куда его вновь поведет Хованский. Обычно такое утро до добра не доводило. Но приходилось мириться, все же его лучший друг, который так важен для него, и поднять свою ленивую задницу ради Юры, изредка, можно.

Как оказалось, Юре надо было в больницу. Ник слегка удивился этому фактору, выходя из прохладного такси, в жаркую температуру. Даже сквозь тонкую подошву кед чувствовалось, что начинало припекать. Время едва ли перевалило за одинадцать вечера, а удушающе горячий воздух уже окутал город. Хованский, будто не замечая толпы у входа, ловко проскочил в дверь. Никита тяжело вздохнул. Иметь друга с пропелером в заднице, не легко. Черников на секунду призадумался, и хохотнул. "Мой маленький Юрий Карлсон".

- Чего ржешь? - Нервно заявил Юра, дождавшись Ника, и будто бы не замечая друга, дальше шел вперед.

- Ничего, ничего.- Ник чувствуя, что как-то неуместно сейчас его улыбка, тяжело вздохнул.

В больнице очередь была уже у администратора, и Черников почти потерял надежду на то, что до обеда умудриться поспать. Окидывая взгляды огромные собрания людей, с ужасом принялся вспоминать, зарядил ли он телефон. Но, долго ужасаться не пришлось, Хованский потянул его в другое крыло. Оставил он его перед окном, и почти кинув в него мобильником, сказал:

- Я сейчас, жди здесь. - Ник пожал плечами и попробовал включить телефон Хованского. Но как и прежде, на нем стоял пароль. Ник иногда удивлялся, почему Юра ставит все эти незамысловатые защиты на свой мобильник. Личной жизни у него пока нет, да и людей кто может выхватить телефон и без спросу залезть в него тоже нет. Но Хованский каждый месяц менял пароль. Заблокировав телефон, он услышал:

- Здравствуйте, я за анализами.. - Произнес Юра, закрывая за собой дверь кабинета с надписью "Терапевт". Ник даже не заметил как Хованский вернулся из дальнего кабинета, и зашел в дверь, которая была ближе к окну.
На улице, за толстым стеклом, казалось было лучше. И такая истошная жара будто бы стала мифов недоспавшего мозга. Дети играли на площадке, катаясь на качелях, а молодые мамы лениво потягивая сигарету за сигаретой, говорили по мобильным телефонам. Ник поморщился от такой идиллии. Солнце освещало пышные зеленые деревья, и мягкую, красивую и такую же мягкую как подушка Никиты .... Дверь тихонько приоткрылась, почти разбудив засыпавшего Черникова. Юра показал тому большой палец, и забрав мобильный телефон, без слов пошел на выход.

- Ну, и чего такой довольный? - Спросил все же Ник, уже на соседней улице, принимая мороженное из рук друга. Они сразу же нашли удобную лавочки в теньке, подальше от дороги.

- Пронесло не по детски. - Произнес Хованский, лизнув мороженое. На непонятный взгляд, продолжил: - С бабой трахался, презик порвался. А она мне тут "у меня возможно...". Так феерично я еще никогда не бежал сдавать всю эту хрень.

- Меньше по блядям ходи. - Довольно облизываясь заявил Ник. Эта проблема, которую описывал Юра, была чуть ли не каждый месяц. Все потому, что друг не мог взять одну девушку, и безопасно с ней трахатся. Но нет же, ему эксперементы подавай. Хотя позиция Хована в этом отношении вызывала восхищение. Не каждый помнит к двадцати годам, что живет он для себя. Юра делал это с размахом и каким-то глупым пафосом. Ник довольно откусил рожок, и посмотрел на солнце. Оно издеваясь, почти припекло глаза. От такой адовой атаки, не спасла даже кепка. По вискам уже скатывались редкие капли пота. Хованский, будь он неладен, сидел бодро, и чувствовал себя совершенно нормально в черной футболке.

- Обученная женщина, это не блядь. -Умно изрек Юра, - Это умная женщина.

- Конечно, конечно. -Лениво протянул Черников, и доедая мороженое до конца, он облокотился на спинку лавочки. Его при жаре всегда клонило в сон. Словно в спячку впадал. Так же, при холодах, его активность повышалось до придела. И сейчас его словно усыпляло все подряд. Даже Хованский казался каким-то мягким и ассоциировался толкьо с одеялом. Ну или матрацем.

- Но не суть, предлагаю отметить! - Заявил между делом Юра, зная что его друг пойдет на все, лишь спрятаться от жары. Хотя прятаться можно было бы в более душной коммуналке, и только. Никита все равно, разделяя радость друга, кивнул. Лето, не то время, когда от бухаловки отказываются.

Отмечать, конечно пришлось бурно. Хованский по другому не умеет, а если и умел, то разучился. Никита, печально отправлял смс Ане, почти каждый час, объясняя что сегодня случилось очень хорошее, но не у него. Юра злился, но молчал. Так было почти каждый раз. Никита так привык к этому, что даже не решился что-то менять. Аня находясь в менее жарком месте, выражала свое недовольство смайликами. Главное не кулаками. Вообще, честно, как-то у них в последнее время не ладилось. То ли из-за частого присутствие друга, толи из-за чего-то другого. Ник себе уже сделал пометку, что он остается с недотрахом на пол лета. Снова прошибла зависть к Юре, который врубил порно, и спокойно потягивал шампанское.

- Зачем придумали эти ебанные телефоны? Скоро точно придется глушаки ставить и вай-фай рубить, чтобы внимание гостя заполучить.- Черников откинул мобилу в сторону. Юра одновременно с ним вырубил плеер и обернулся на друга. Так тихо, как обычно. Никита даже не обратил внимание что на экране уже девушку оприходовали трое. Хорошее, качественное порно. Ведь сам другу говорил не так давно, что из-за Ани, а точнее из-за ее отсутствия у недотрах, и просил показать нормальную порнушку. Вроде даже говорил в стеб. Никиту разморило, и он тяжело что понимал. Единственное что подметил его сонный мозг, в вальяжно рассевшимся Юре, был стояк. Хованский запустил новое видео, и принялся пить дальше.

Постоянно одно и тоже. Черников замечал то что его разглядывают, постоянно касаются где не надо, но стойчески делал вид, что не замечает. Может друг его, так любит? Тем более со Стригулем и Хованским вообще, почти секс каждый раз. Ну в шутку конечно, но это не отменяет их извращенского поведения, которое иногда переходила через рамки. Юра опять разглядывал его, и от этого становилось не по себе. Черников даже призадумался, над тем, что на него смотрят слишком долго. Прикусив губу, Никита сам не заметил, как завис над новым кадром. Юра смотрел на него, и на громкий голос, слишком быстро отвернулся.

- Не только я требую внимания, - Хохотнул Ник, показывая на выпуклость в штанах. Хованский даже не остановил порно, развернулся на своем стуле лицом к другу.

- Бабы давно не было. Все из-за этой шмары. Терпеть не могу такие внезапности. - Недовольно произнес Юра, и поднес к губам бутылку. Эпичнее всего было бы, если на этом моменте, он закинул на себя шарф, ну или сигару прикурил. Хованский по мнению Ника, всегда через чур пафосен, и слишком открыт в своих эмоциях.

- Самоудовлетворение друг, рукоблудие поможет. Я тебе говорю. - Умным тоном произнес Ник. - И странно было бы, если бы у тебя не встало на отменное немецкое порно.

- Да, страно было бы. Но а что с этим делать то сейчас - Риторически спросил Юра, отпивая с горла. Для пафосности не хватило только подтянуть несуществующие очки. Никита заметил, что лицо Хованского слишком напряженное. Понять он мог, сам же парень.

- Подрочи. - Заявил Черников, и перебрался на собранный диван Юры. Тот диким взглядом посмотрел на него, и вырубил порно. Ник тем временем,ладонью прикрыл глаза. В комнате было слишком душно, тем более еще и крепкий алкоголь быстро дал в голову. Еще эта музычка, которая неизвестно чья, крутилась по кругу. Кто ее врубил? Ник не знал.

- Лень идти в сартир.

- Тут, бля подрочи. Я отвернусь чтобы не смущать. - Произнес засыпающий Ник. Ему стало так хорошо, как бывает пьяному человеку. Захотелось в этой блаженной дреме провести остаток жизни. Приятная дрожь, и почти неуловимый туман, недающий мыслям пробраться в этот полусон. Юра заметив что его друг уже почти уснул, печально вздохнул:

- Хуйню сказал, но мне лень двигаться, а проблему решать надо. Друг, если ты пошутил, то твоя шутка против меня. - Попытавшись спровоцировать уход друга, пьяный Хованский. Отставив стакан в сторону, он посмотрел еще раз на спящего Черникова.

-Блять, Юра, что за долгая словестная прилюдия. - Ладонью закрывая себе глаза произнес Ник. Ему та-то похер. Такие вещи были в черте понимания, потому что обычно они звали девок на вечеринки, мини-пати. Как сказать, будь они нормальными бабами, то сами бы не раздевались. Ну и отношение было такое же, пропорционально их поведению. Ник просто вспоминал как на вписке Хованский трахал какую-то там студентку, а Ник играл в приставку, потому что на роль жены появилась нормальная, которая нужна. Да и тем более, он жутко хотел спать. И голос Юры, никак не мог дать ему возможность подремать.

- Заеби рот, и смотри куда-нибудь в сторону. Блять. - Голос Хованского очень не вовремя вторгся в пьяный шум Никиты. А ведь почти заснул!

- Да-да, я смотрю. Тебя музычка не напрягает? - Произнес лениво Никита, не меняя позу. На спине лежать намного удобнее, мягче.

- Я тебе припомню.- Почти прошептал Юра. Он как раз запустил руку в штаны и мягко массировал свой член. Смотреть ему пришлось на развалившегося друга, при этом пытаясь расслабится. Штаны еле как оттянул, и уже увереннее принялся водить рукой по возбужденному хую. Черников, конечно, сам предложил, и сам захотел отвернутся, но на тихий выдох друга, не смог сдержатся, приподнимая ладонь с лица. Хованский слегка покраснел, и слишком тяжело вздымалась грудь. Большего изменения Ник не заметил. Внимание его полностью поглотило действие руки Юры, которая так плавно поднялась вверх, и опустилась. Дыхание участилось теперь у самого Никиты. Это было так пошло, что порно в задницу отдыхает. Хотелось посмотреть в глаза Хованскому, именно в этом состоянии.

- Буду лучше помалкивать, а то с тем постоянством что я тебя вижу без штанов, ты скоро будешь заводиться из-за моего голоса. - Прохрипел возбужденно Никита, и наконец, замечая потемневших томный взгляд Юры. От такого вышебло воздух к чертям из легких. Никита судорожно выдохнул и зажмурился, но сам напугавшись от своих действий, убрал руку с глаз. Хотя чего собственно было боятся...

- Заеби пельмень, достал уже. - Кинул Юра. Никита слегка улыбнулся, замечая хрипотцу в голосе друга. Хованский уже совсем разогревшись, стянул трусы почти до колен, открывая чудный вид Нику. Он надрачивал сначала активно, постепенно замедляясь. Не понятно только зачем. Никита не вдавался в тяжкие думы, ведь перед ним дрочит сам Хованский, мать его, Юра. Было как-то не до этого. Юра слишком откровенно ласкал свои яйца, будто на публику, сжимая их в ладони, и выпуская из рук. Никиту затрясло, когда он опять посмотрел в глаза Хованского. Такое было редкостью, но Черников почувствовал что сжало грудь, словно он видел самое прекрасное в этой жизни. Да что же с ним такое? - Не смотри, идиот.

- Не смотрю, - Произнес Ник, не отрывая взгляд от действия Юры. Что же еще можно было сказать, когда возбужден до того, что болит собственный член? Никита, будто наяву видел себя, неотрывно смотрящего на действия Хованского. Сразу пришла в голову здравая мысль: Он смотрит на мужика. На друга. Который, какого-то хрена, дрочит смотря на него. Приехали. Закрывая глаза, и отворачиваясь от незабываемого, Никита был уверен в этом, зрелища, пытался успокоится. В голову лезли разные вещи, но все связанные с тяжело дышавшим Хованским. Жара брала измором. Возбуждение, легкая пьяная дымка, и желание. Такое, что разрывало изнутри, и понимание, которое спускает на землю. Никита думал что уже никогда не сможет нормально мыслить. Он сжимал собственную футболку, и считая про себя всех своих знакомых дебилов, перечисляя себе в голове их достоинства, пытался успокоиться. Через время, Хованский судорожно выдохнул, и встал со стула. Ник боялся повернутся. Даже не боялся, а смущался, наверное, впервые в жизни. - Утолил свои печали?

- Тебе лишь бы пошутить, шутник ебанный.- Хлопнула дверца тумбочки и послышался шелест. Юра скорее всего вытирал свою руку. - Спать надо.

- Это была первая умная мысль изрекаемая тобой Юр, за весь день. Успех! - Произнес Никита, поднимая трагично руку и опуская ее обратно. Оборачиваться не хотелось, но Хованский тыкнул ему рукой в плечо и спросил, нависая сверху:

- Балон доставать? - Ник с ужасом посмотрел ему в глаза, и ... сразу стало все на свои места. Хованский тот же друг, только слишком пьян, и лицо его слишком довольное. Так, Юра Юрой. Отлегло от сердца.

- Достань, и включай что ли фильм, я под телевизор нормально засыпаю. - Юра только кивнул.

Часть 2

Фотосет, назначенный на сегодня, проходил бы очень хорошо, если бы не одно но. Это "Но" мешало сосредоточится и снова обдумать, почему женская юбка и женский топик с пиджаком сейчас на нем. Никита в который раз пожалел о том, что поддался на пьяные вопли Хованского. Впрочем, если не поддался бы, было бы в сто раз хуже. Но одно хорошо: деньги платили очень большие, да и фотосессия имела замечательную тематику. Представление сказочных персонажей в суровых проблемах РФ. Хованский в этот раз постарался на славу.

- Ник, помахай палочкой! - Весело крикнула Аня, помогая парню поправить юбку. Черников недовольно смотрел на свое отражение в зеркале, замечая слишком идиотскую улыбку Хованского. Его передернуло, и он попытался сделать более адекватное лицо.

- Я че, идиот по твоему? - Грубовато проговорил Ник, нервно окинув взглядом свою жену. Черникову было очень не по себе. Тот случай отложил большой отпечаток на его психике. Еще и и жена, как фурия, мучила его хваленым исправительным недотрахом. Думала, наивная, что пить меньше будет. Ха, Ник и не такое мог терпеть! Он же друг Хованского, а значит видел все, что было возможно и мог пройти почти девять кругов ада. Ну, именно сейчас ему помогала бутылка коньяка, ранее распитая вместе с Юрой. Девушка раздражала и, не смотря на всю любовь к ней, Ник вряд ли мог даже сделать извиняющий взгляд. Его постоянно мучило то, что его держат под контролем, и вечно изображают хрен пойми что, ради его внимания. Как же глупая женщина не могла понять, что раз приходит в квартиру один, то он уже ее?

- Никита! - Воскликнула девушка, и Черников оттолкнул ее и поправил платье. Она поморщила свой аккуратный носик учуяв, скорее всего, запах алкоголя. Ну все-е. Началось. Черников уже предвидел конец разговора, и почти смирился с участью, просто говоря то, что думал.

- Бля, только не истери. - Недовольно ответил Никита. Он ненавидел такие вещи, как игра на публику. Фыркнула девушка слишком явно, намекая, что будет наказание чуть дольше положенного срока. Накосячила женщина, взбесила она же, а отдувается Ник. Непорядок, совсем непорядок.

- Ты в последнее время совсем уже. Я тебя вижу раз в полгода, и то ты бухой в стельку. - Принюхавшись произнесла Аня и, сложив руки, внезапно подошла ближе, злым голосом прочитала, - Я уезжаю к маме, и мне не важно, что да и где там. Если у тебя есть кто-то другой, то скажи прямо. Взрослые люди, сами разберемся.
Ник на середине начал прислушиваться, внимательно извлекая из долгого монолога что-то важное, что могло бы ее заткнуть в будущем. Но понял только то, что не может даже половины воспринять, из-за того что его внимательно рассматривает Хованский. Скорее всего Юра смотрел не потому, что там надумал себе Ник, а из-за злой Ани, которая превысила голос. Вспомнился некстати сон, который отличался пошлостью и жутким, даже не выносимым сексом. Нику было стыдно за то, что он в голове так изменяет собственной жене, и при чем там не с Памелой Андерсен, а с лучшим другом. Черников даже на секунду подумал, что плод его воображения показывает ту ситуацию, в которой он может оказаться, если не заткнет по хорошему свою жену.

- Дура ты, Аня, я работу ищу, чтобы ты ни в чем не нуждалась, а ты снова заводишь какой-то бред. - Произнес Никита, явно успокоенный своими же доводами. Стало даже дышать легко. Девушка, поправив выбившуюся прядку волос, посмотрела ему в глаза, но промолчала. Почему-то Черников четко понял по ее взгляду, что им нужен огромный перерыв, и то, что причина именно в нем.

- Ой, только не надо мне лечить. Никит, ты, конечно, замечательный, но я серьезно устала постоянно от твоих вписок и развлекаловок. Будь добр, как нагуляешься, позвони. Нам с ребенком лучше будет в спокойной обстановке.

Ник посмотрел на это все с легкой иронией. Вот так всегда: только подумал, - а уже скандал. В чем-то эта ситуация походила на троллинг самого высшего существа. Но, будь то шутка бога, Никита бы разочаровался. Хованский подскочил внезапно, даже чем-то напугав его самого.

- Анечка, - радостно произнес Юра в пиджаке и с лямками от крыльев, которые цветной сеточкой переливались и блестели за спиной. - Я так рад тебя видеть! Ты замечательно выглядишь.

- Спасибо Юра, мне уже пора. - Строго сказала Аня. Она его терпеть не могла, но мирилась ради мужа. Холодность была всегда, и в основном двухсторонняя. Никому не нужно было дополнительной ссоры, и того, чтобы Никита расстраивался. Сошлись во мнении, что стоит хотя бы делать вид, что все хорошо. Почему Нику казалось, что его преследует это злоебучее слово "хорошо"? От него уже тошнило.

- Как? Уже уходишь? А ты видела уже новый проект Ника? - С жутким наигранным весельем, произнес Юрка, и приобнял Черникова, почти вешаясь на него. Девушка посмотрела на мужа с явным отвращением, и деликатно сказала, перед тем как развернутся и уйти:

- Да, Юр, он мне замечательно его объяснил и показал. Всем удачи.

Хованский внимательно проследил за тем, куда ушла девушка. Только за ней закрылась дверь, Юра повернулся к Нику, не разжимая при этом объятий. Слишком близко и откровенно.

- Чувак, я тебе сочувствую. Чем это ты ее?

- Тем что времени не уделял. - Почти навалившись на Юру, ответил Никита, чувствуя как его прижимают ближе к себе. Дыхание Хованского щекотало шею Ника, и совсем сбивало с мысли. Почему он чувствовал себя в этих медвежьих объятиях так уютно - он не понимал до конца, но так к ним привык, что совершенно не хотел их лишаться.

- Да забей, нам надо идти. Позже позвони там, романтику сделай. - Предложил тихим голосом фея-Хованский и положил палочку на тумбочку, буквально на секунду разрывая объятия. Никита потянулся навстречу, как услышал:

- Парни, быстро сюда! - Позвал фотограф.

Обьъятия пришлось разорвать, чтобы последовать на подиум. Им сразу же в руки всучили огромные портреты и заставили как-то по-ушлепански встать вперед. Ник терпел почти все, и относился с легким равнодушием и показной надменностью, выполнял положенное. Одно утешало - после того, как они справятся, появится время поиграть на укулеле и выпить наконец, нужную дозу. Будто оно проклято.

Ник начал накалятся, когда Хованский прыгал позади него, и махал руками. Ладно бы просто, где-то вдалеке - его бы это не трогало. Но фотограф произнес:

- Прижмись как можно ближе, и типо шепчи ему на ухо, а портрет подними выше. - Через секунду, Никита готов был покарать за такие вещи любого, кто попадется на глаза. Но попадался только Хованский и то, прижимающийся к его заднице слишком откровенно, а может и не слишком. Вообще, на деле, Никита знал, что все прилично и нет ничего, что могло напомнить приставания. Юра бы не стал так издеваться, особенно на работе. Но казалось, будто за сном тянулось что-то, какое-то осознание, и происходящие отдавало каким-то гейством. Ник думал, что на его веку, это самый позорный позор из всех позоров. Хованский в это время выдохнул в ухо, слишком резко, отгоняя мысли, так не вовремя пришедшие к Черникову.

Время шло, а фотосет казался уже не таким классным и удачным. Юра тыкал воображемым пистолетом в воздух, а Ник, вальяжным движением руки держал маленькие блестящие крылья. Потом кто-то принес стул, и пошли стандартные снимки, где один сидит, а другой смотрит на него. Вообще, если бы не дурацкие костюмы, фотосет бы получился в сто раз круче.

- Теперь возьмите оружие и направьте вверх. Поиграйте с ним, - Говорил фотограф Александр, не прекращая щелкать их. Ник решил поржать, и почти залез на Хованского, получив шлепок по заднице за это. Пистолет в этот момент он направил вверх, и получилась пафосная полулысая принцесса, стреляющая в потолок, почти сидя на фее-толстушке. Само представление того что они делали, уже вызывало истеричное ха-ха. Парни будто пытались сняться в культовом блокбастере - фея и ее волшебная принцесса-ниггер. Правда, тут негров и в помине не было, а вот Юра был. Фотограф снова махает рукой и объясняет, как сесть принцессе на фею, в который раз. Никите делать было нечего, и он только смеялся от души. Его все забавляло, особенно как Юра брал за ручки и мечтательно смотрел ему в глаза. Так необычно и до колик в животе смешно. И вроде бы забывался за всем этим сон, а за ним и отвратное ощущение содома. Нику приходится сесть на колени к Хованскому. Жутко неудобно и поэтому Черников ерзает, и чувствует как Юра сжимает рукой его ляжку и с титаническим спокойствием смотрит ему в лицо. Сразу приходит понимание всей ситуации, и Ник более выразительнее двигает бедрами, и сразу же чувствует как хватка усиливается. Фотограф на удивление долго меняет какую-то штуку, и им приходится так сидеть и смотреть друг на друга. Пока Ник не чувствует, как ноги под ним, словно подтряхивает. Юра просто двигал затекшими ногами, а Черников чуть не свалился с него совсем! Возмутительно было для Никиты проигнорировать такое. Попытавшись засмущать Хованского, он коснулся его паха, слега сжимая ширинку и выдохнул в самое ухо, пафосно и с легким задором:

- Фея-импотент.

Тот взгляд который он поймал, не обещал ничего хорошего. Ну что же. Никита готов к апокалипсису.

***

Двери с ужасным звуком захлопнулись. Хованский боязливо посмотрел вверх на карниз, и, будто постигнув философию бытия, печально вздохнул. Как его достал этот шаткий кусок камня. Пакеты шуршали, а содержимое их весело позвякивало. Фотосессия вышла на такое "ура", что даже Юра решил пару фоток использовать для группы "Хованский рассмешит". Никита же, напротив, был чем-то озлоблен и как-то подозрительно посматривал на него. Довольно неприятно становилось от этого, но Юра предпочел молчать.

- Если мы у тебя опять будем пить, твои соседи начнут верить в бога. - Еще раз произнес Никита. Юра даже споткнулся на месте, внимательно смотря на "глупого" человека. Не смотря на тот казус, который произошел на стуле, ничего такого, что могло бы так шугнуть Черникова не происходило. Никита всерьез боялся остаться наедине с лучшим другом? Юра не верил в свои, вымученные работой, догадки, и пытался нервного друга успокоить.

- Мои соседи никогда не поверят в бога. Потому что пьют больше меня.

- Я поэтому твоих соседей и боюсь. - Печально сказал Никита и наконец, дойдя до двери, встал рядом с ней. Юра, замечая, как его друг оборачивается, и изображая, что его рука - пистолет, принялся осматриваться вокруг.

- Ну и дурак. - Констатировал Хованский, потягиваясь за ключами в карман. Кажется вечер будет долгим и мучительно нудным. Дверь поддалась с шумом, пропуская парней в маленькую душную комнату. Юра сразу врубил свет и почти втолкнул Никиту домой. Тот, снимая ботинки, словно находился у себя дома, плюхнулся на заправленный диван.

- У тебя все так же, не убрано, но зато хлам по все тем же углам. - Разрушая тишину, которая возникла, пока Хованский складывал выпивку в холодильник и снимал с себя верхнюю одежду, произнес Никита. Укулеле лежала за диваном, и он уже на нее пытался позариться, но недовольный голос Юры его остановил:

- Будешь придираться, я тебе устрою плату за то что пьешь тут больше чем ночуешь дома.

- Пфф, ты мне такого не доверишь. - Если честно, Никита себя чувствовал не на своем месте. Потому что в голову лезли эти воспоминания недавнего вечера. Зачем он позволил Юре это сделать, сейчас не мог сказать. Но тогда было лениво, и туман в голове. Это бесило и в то же время заводило. Никита признался сам себе, что со страхом и неким извращенским возбуждением ждет когда наступит такое же состояние, чтобы увидеть еще разок... Черников передернул плечами, и отгоняя лезущие в утомленный мозг мысли, потянулся за укулеле, сразу же наигрывая три первых вспомнившихся аккорда.

- И то верно. - Замечая этот "мыслительный театр", отрешенно сказал Юра, - Ну что, пьем?

- Пьем. - Уверенно ответил Никита, и, боясь посмотреть другу в глаза, предложил поговорить о будущем стенд-апе. Вечер потек своим чередом. Выпивка постепенно меняла температуру, и градус, делая вечер слишком приятным.

***

- Юра-а! Ты так жесток! Оставить меня на этом мягком диване! - Развалившись, завывал Никита. Его так разморило, и в то же время алкоголь придал неимоверное количество веселья. Странное состояние. Хованский молчал, и слушал недавний стенд-ап американского комика, все так же сидя на стуле. А что еще делать, если Никита своим юмором уже переходил границы. Особенно те самые, которые ставил для себя Юра, не позволяя перешагнуть даже в самом пьяном состоянии. Одно было тут плюсом. Хованский сейчас с трудом что-то понимал. Много выпивки было для сегодняшнего дня. Или вечера?

- А ты так глуп, что мне это сейчас сказал. - Мечтая так же развалится на диване, произнес Юра, а потом, будто понимая что ляпнул, сказал - Боже, что я несу? Я пьян.

- Я видел два чуда за сегодня: Хованский обратился к богу и напился. Все, можно в рай. - Никита заливисто засмеялся, и перевернулся на бок, смотря на своего друга. Тот пафосно отпил с бутылки, и поставил на паузу стенд-ап.

- Что-то ты, Никиточка, рапизделся, я смотрю. - Резюмировал Юра, и посмотрел вызывающе ему в глаза. Взгляд Никиты изменился буквально за то мгновение, которое он смотрел на друга. Хованский такие вещи не любил, в смысле, резкие перемены. Как и обычно, он оказался прав.

- Да что ты, - Ник привстал со своего дивана и подойдя ближе Хованскому, выдохнул ему в лицо, - Почему это я распизделся? За весь вечер я не так уж и много говорил.

- Ты не дыши на меня лучше, а то я еще больше напьюсь. - Юра попытался отодвинутся, но ощутил как рука Черникова коснулась между ног. - Что это мы творим?

- Буду сегодня евреем, но, - Ник выдохнул в губы Хованского слишком резко. Он аж замер, на секунду пьяно посмотрев прямо в глаза Никите, - Уже не стоит, да?

- А с чего бы ему стоять...

Ник резко присел на колени и руками разводя коленки, посмотрел в лицо друга. Тот, ошарашенный, непонимающе смотрел на Черникова, при этом поддаваясь в любых начинаниях. Никита потянул ширинку и уже полез в трусы, трогая полувозбужденный член, и наслаждаясь теплотой чужого тела. Юра шумно выдохнул, но, кое-как, собрав внезапно взявшиеся из ниоткуда силы, положил свою руку на ладонь Черникова.

- Ты не пожалеешь? - Ему нужен был взгляд Никиты, ему нужна уверенность что это не шутка. Черников посмотрел на него таким взглядом, что стало до дрожи хорошо, и проговорил:

- Какой тут пожалеть? - Хриплым голосом произнес Никита.

- Думал об этом?- Переспросил Юра, ожидая ответа. Под его рукой задвигалась ладонь Никиты, совершенно сбивая пьяный мозг с мысли.

- Почти грезил. - Честно выкладывает все на духу, переводя взгляд на промежность Юры.

- Извращенец. - Втягивая воздух, произносит Хованский и убирает руку, давая больше возможностей для действий.

- Тогда тем более не пожалею. - Ухмыляется Никита и наклоняется к члену, так чтобы касаться его губами. Это походило на извращенскую игру, в которой почему-то был только один персонаж, с неземным желанием. Черников обхватил головку губами, слегка лизнув ее, и оттягивая крайнюю плоть продолжал играться с ней дальше. Юра сбивчиво вдыхал и выдыхал, сжимая ручки кресла. К такому жизнь его не готовила. Никита взял член полностью в рот, и помогая себе рукой у основания, начал в ритм одновременно сосать и надрачивать. Неизвестно почему, но его это так завело, что член начинал болеть от неприятной тесноты. Подняв взгляд на Хованского, он почти забыл, что делал. Юра мутным взглядом, пошло улыбался и смотрел ему в глаза, совершенно не смущаясь, что лучший друг ему отсасывает, наслаждался по полной программе. Дрожь снова прошибла Никиту и он опять взял в рот напряженный член, пытаясь не только принести удовольствие, а получить его самому. Нежная кожа с едва ощутимыми венами была приятна языку, и те хриплые стоны, которые издавал Юра, доставляли такой неизмеримый кайф, что Никита подумал, что в выпивке была наркота. Не могло же быть так приятно отсасывать мужику? Или могло?

Юра положил руку на затылок друга, и принялся путать волосы, но не надавливая, скорее, контролируя. Ник подумал, что на этом остановится было бы сверх глупости, поэтому облизав член в последний раз, отстранился, сразу же ловя взгляд Хованского. К пьяному блеску добавился туман возбуждения, и цвет глаз будто помутнел. Единственное, на что был способен Юра, это прохрипеть:

- На кровати удобнее.

И Никита, будто туда и собирался, потянул его на себя, и поравнявшись с ним, замешкался. Хованский, впрочем, оказался более сообразительным, отпивая с бутылки шампанское, прислонился к губам друга, целуя с упоением. Никита, будто до сладостной конфеты добрался, углублил поцелуй и сразу же притянул к себе Хованского. Его совершенно не смущало, что возбужденный член Юры упирался ему в живот. Наоборот, его это заводило еще сильнее, и он, аккуратно прервав поцелуй, потянул Хованского на кровать-диван и почти собственноручно уложил на мягкую поверхность. Сразу же поцеловал его и потянул футболку Юры, помогая снимать ее. Было во всем этом что-то слишком эротичное и неправильное, но Никита чувствовал что может кончить раньше, чем разденется. Так что все эти "правильно или нет", пойдут к Ховану в жопу. Ник приспустил совсем штаны, и скинул их на пол. Маленькое замедление и Хованский показывает рукой в коридор. Черников встает, и тянется до двери шкафа, вытаскивая смазку и презервативы. От предвкушения дрожат руки и перехватывает дыхание. Юра лежит все в той же позе, закрыв глаза рукой. Никита понимает, что ему возможно стыдно и нелегко дается такой шаг. Хотя они пьяные, до того, что целоваться с друг другом в кайф.

Никита усаживается между разведенных ног Хованского и смотрит на все. От этого неловкого минутного замешательства, Юра нервно выругивается, пытаясь потянутся к своему члену. Но рука Никиты отбивает ладонь звонким шлепком, и он целует живот Хованского, одновременно намазывая на пальцы смазку. Благо опыт с женщинами тут оказался чуть ли не главным фактором. Почему-то даже думать не хотелось, что на месте Юры могла быть женщина.

Никита подготавливает друга, и пытается отвлечь его, посасывая все так же, с удовольствием. Мысль, что завтра его действия вызовут отвращение, он отогнал сразу. Юра терпел, изредка выдыхал что-то подобное "Бля-я" или "Твою мать". Никита не придавал значения, чувствуя как пальцы входят свободнее, а член уже наливается и становится почти красным. Он прекращает все быстро, расстегивая свои штаны, и замечая стоящую бутылку неподалеку. Презерватив открывается с тихим шелестом и мягко раскатывается по требующему разрядки члену. Ожидание так волнительно.

- Юр? - Произносит Никита, ложась на него, и придерживаясь только на локтях, посмотрел ему в глаза. Хованский протягивает бутылку, с которой Ник отпивает почти сразу отставляя ее. Будто он очистит рот за пару глотков дешевого спиртного. Никита даже фыркнул от этого, но уже более увереннее поцеловал Юру, внимательно следя за тем, как он полуоткрывает глаза.
Это было слишком.

Никита отстранился и взяв в руки свое уже болящее от возбуждение достоинство вошел в Юру. Тихий стон звучал так многообещающе, что Черников его смог распробовать вместе с первым толчком. Секс - это была вторая вещь которую больше всего любил Юра. Первой, к сожалению, был Ник.
Часть 3

****


- У меня две хороших новости, - говорил Хованский, будто подтрунивая над собеседником. - Первая - то, что у нас стенд-ап будет во вторник в Самаре, а вторая - что я нашел новую игрушку для Рекса.

На той стороне провода, замолчали. Тяжелое дыхание было слишком явным, будто Юру игнорировали. Хованский, глядя в одну точку, с грустью осмотрел свое жилище, останавливаясь на диване. Его так все смутило, и самого его замутило не по-детски, казалось будто его стошнит. Скорее всего, плохо ему становилось от осознания собственной ошибки. Нельзя было идти на поводу того, кто с утра так быстро уходит и потом боится даже звонить. Лучший друг в момент стал равнодушным человеком, и последняя капля переполнила чашу. Честно, Юра еле сдерживался, чтобы не позвонить в очередной раз и не высказаться в лучших традициях пьяного тарифа. Если раньше Юра упивался почти каждый день, то теперь, чувство омерзения к себе и собственной слабости приходилось запивать чуть ли каждый час. Так легче, что ли?

- Я, наверное, не смогу.

- Да я тебя, собственно, и не собирался к себе звать. Нахер ты мне тут нужен, когда мы записываем со Стригулем вечером. - Юра делал вид, что не понял. А на том конце трубки выдохнули в микрофон.

Хованский, будто не своим голосом, полным серьезности, произнес:

- Если ты не хочешь почти халявных денег - это твои проблемы. Но, кажется, мы обещали друг другу, что при любых обстоятельствах работа остается работой. А обещания...

- Как и карточный долг, надо выполнять, - Повторил Никита заученную давно фразу. Юра на секунду улыбнулся, ощутив что не все потерянно. - Завтра в обед буду у тебя.

- Не стоит, - Быстро перебил Юра, - На вокзал сразу иди. Я тебе время отошлю.

- Ладно, - Еще более радостно сказал Никита, прощаясь.

Хованский посмотрел на значок видео файла на рабочем столе, который он записал три дня назад со Стригулем, и тяжело вздохнул. А может, Ник его избегает? Логично было предположить, что да. Но и сам Юра делал не лучше. Потому что он видел, как жалел о своем поступке Никита, и сам не мог взглянуть уверенно в его глаза. Стыд, жалость, страх, омерзение - то, что было на душе. То, что пока не уходило с трезвой головы Юры. Хованский открыл бутылку и, отпивая с горла, включил любимых пони в контакте, пытаясь убежать от этого эмоционального давления.

- К черту все. - И, немного подумав, продолжил, - Нахуй.

***

- Никита, а не хорошо опаздывать на собственный поезд. Так делают только влюбленные и идиоты. Но так как бабу не вижу... - Хохотнул Хованский, пафосно затягиваясь, а после отпивая с алюминиевой баночки колу. Никита, торопливо оборачивался по сторонам, выискивая хотя бы проводника, но никого на перроне не было кроме них.

- А ты, Юра, все такой же остряк. Даже похудел, смотрю. - Когда Юра встал чтобы поприветствовать друга, произнес Никита. Тут-то и вышла с вагона проводница, произнеся неизвестно кому, что начнут запускать через пять минут в вагон. Вот и пришел быстрый ответ.

- Конечно, ведь ничего не жрал почти.- Хованский опустил взгляд и, допив колу, выкинул ее в мусорное ведро у столба. Этот момент, когда они впервые видятся после той самой ночи. Никита стыдливо, будто принимая на себя диету Юры, смотрел в пол. Хованский, не замечая этого, прикурил еще одну сигарету и проговорил, - Жирных вообще мало кто любит.

- А ты хочешь, чтобы тебя любили? - Саркастично заметил Ник. Жалкая попытка перевести тему, была воспринята Юрой на ура.

- Разумеется. Впрочем, обмен любезностями затянулся. Предлагаю положить хер на светские беседы в дальнейшем. - Деликатно завершил череду умных подколов Юра и прикурил Никите, который только взял сигарету в рот. Черников подкурил и выдохнул куда-то вверх. Юра подумал, что с женой он вряд ли помирился, иначе бы с таким желанием не затягивался.

- Как-то не комильфо. - Раскурив, сигарету произнес Никита. Просто так, чтобы не замолкать, и не чувствовать неловкость.

- Выучил, блять, слово, так через каждых пять минут вставить надо. Ты как твои самые верные малолетние фанаты, я смотрю. - Отмахнулся Хованский и, хватая свою сумку, откинул бычок в сторону. Проводница с недовольством глянула на тлеющую сигарету, но промолчала, принимая документы и билет. Никита почти с отвращением посмотрел на Хованского и почувствовал неприятный осадок. Он так и знал. В принципе, логично было предугадать все ощущения, но было неприятно. Черников попытался переубедить себя, что Юра друг, и от него не нужно шарахатся. Более того, это Хованскому надо бежать от него со страхом, а не наоборот.

Да к черту все. Похоже это будет самый мучительный поезд в его жизни.


Уже как два часа они сидели на своих койках. Никита даже расстелил ее, смакуя мысль, что он еще на ней поспит столько, сколько еще долго не придется. Самое интересное, Хованский молчал. Он не реагировал на подначки, и вяло отмахивался от подколов Никиты. Черников был бы рад этому обстоятельству, но только не после того, как сосед, грузный широкоплечный мужчина лежащий напротив, решил рассказать про свою жизнь. Пять минут Ник тщетно пытался сделать вид, что ему интересно, но вскоре сдался, спускаясь вниз, на койку Юры. Поезд шел по рельсам, повторяя однотипный звук с разными интервалами времени. Казалось, будто это хорошее музыкальное сопровождение.

- Ты Юра, просишь меня с тобой поехать, а сам молчишь. - Шепнул Никита Юре, как только сосед по койке отвернулся к своему брату-корефану. Юра, развалившись на своей койке, читал какой-то журнал, совершено не желая смотреть на Никиту.

- Надо чтобы говорили - включи радио. - Буркнул в ответ Хованский, но журнал не убрал. Никита, до чертиков взбесившись, отвел журнал в сторону, смотря в усталые глаза Юры:

- Пойдем, покурим.

- Блять, походу ты не отстанешь. - Печально вздохнул Хованский и попытался его отодвинуть. Но Ник снова зашептал:

- Не матерись. Соседи же - люди взрослые. - Юра обернулся на двух мужиков и махнул рукой.

- Не нравится - хлопай во время того, как я матерюсь. Цензура, дорогой мой друг. Цензура в нашей демократии выглядит именно так. - Хлопнув показательно в ладоши, произнес Хованский. Ник улыбнулся.

- Заучил свой стенд-ап наконец?

Открывая дверь в шумный тамбур, они прикурили сигареты почти одновременно. Одинаковые зажигалки крикет, те же сигареты... Никита улыбался такими совпадениям. Они так долго общаются, что привычка становится одной на двоих. Этого, похоже, было не избежать. Никита хмыкнул от этой мысли и затянулся. Этот момент, когда Юра расслаблен, молчалив и задумчив - самый прекрасный. Но так напоминал тот случай. Эта проклятая ночь не шла с головы Черникова. Он не мог даже толком подрочить, потому что в голове был один Юра. Его тихие маты вызывали неоднозначную реакцию. Никита не мог позволить себе быть пидором, являясь при этом гомофобом. Он не мог же сказать своему другу, что хочет его еще и еще. Хочет отсосать повторно и оттрахать прямо тут, поставив раком. От таких мыслей становилось жарко, как при просмотре порно. Никита пошутил насчет толстой проводницы, и того, что Юра ее по-любому хочет. Хованский на этой ноте замолк и затушил сигарету.

- Может, выпьем? - Следя за тем как Никита затягивается, произнес он.

- Так нам же на стендап? - Черников слишком радостно это сказал. Юра улыбнулся и покачал головой в ответ. Прокуренное помещение раздражало в некотором смысле, особенно потому, что не было видно глаз Никиты.

- Да какая разница, все равно до завтра протрезвеем. Нам же в обед выходить только?

- Да. - Ответил Никита.

- Ну, видишь. Пошли? Коньяк есть и какой-то виски, вроде. - Припоминая перечислял Хованский чуть не забывшись и не прислонившись к грязным стенкам тамбура.

- Откуда?

- Я хотел их подписать и подарить самым преданным фанатам, - Юра врал. Он делал это так очевидно, что Никита смолк. Мало ли, для каких целей бухло. Черников почувствовал к себе отвращение. Да что с ним происходило? Этот Хованский - друг. Юра - мужик. Юра как брат. И хотеть его верх маразма.

- Хуй с тобой. Пошли. - Махнул рукой Никита. Нажраться действительно необходимо. Хотя бы для того чтобы смотреть на этого Юру, в противной алкашке, и не хотеть его. Хотя бы на пару часов отодвинуть мысль, что заняться сексом с лучшим другом возможно. Никита не такой. Бред. Но они быстро зашли в свое купе, и Юра сразу же попытался вызволить из своей сумки припрятанное бухло. А Никита со страхом и каким-то предвкушением смотрел на его обтянутый джинсами зад. Вот так и друг.

Пили они много и долго. Их соседи - бравый солдат семидесятых и его родственник - умели создать веселую атмосферу и помочь парням в атаке на свою печень. Разговоры, эти муторные походы в курилку, и самое главное, никакого желания секса. Забылось.

Когда их соседи вышли из купе, прощаясь и обнимая Юру как своего брата, чуть ли не чмокая его в губы, Никита расслабился. Компания была хороша, но катастрофически не хватало Хованского, бурно матерящегося и шепелявого. Вагон тихо двигался по шпалам уже через каких-то двадцать минут. Черников будто катался по кругу - сказывалось спиртное. Юра расселся рядом, стукаясь полупустой бутылкой с граненым стаканом Никиты.

На свободную кровать присел Черников, рассматривая своего друга, почти положив руки на не вытертый стол. Убрать с него еду они смогли, а вот до конца убрать - не очень. Но Никите было плевать. Ведь Юра, не отрываясь, смотрел на него, вальяжно раздвинув ноги и временами отпивая с горла. Слишком эротично выглядывал розовый сосок из под лямки алкашки, слишком томный был взгляд, слишком было много этих слишком. Никита не стал тянуть, вставая со своего места и запирая дверь купе, глянул на такого же расслабленного Хованского. Время было как раз чтобы определится. Еще раз и как пидорас, либо лечь спать и дрочить на светлый образ друга, пока тот пьет? Никита мысленно подкинул монетку, но она упала ребром даже в голове.

Никита может обо всем пожалеть завтра. Сегодня-то хочется. Он резко развернулся к Юре и почти залез на его койку, сразу же кладя руку на ширинку и наклонился к лицу Хованского. Тот смотрел на все с легкой иронией, даже слегка скучно оглядывая действия Никиты. Черников сжал руку, нащупывая член за толстой тканью джинсов.

- Убери руку. - Спокойно произнес Юра, отпивая с бутылки, даже не стараясь сопротивляться. В прошлый раз все было так же. Не одобряет, но и не мешает. Никита метался в догадках, почему его друг так себя ведет.

- Да, ладно, почему бы не повторить? - Решив припомнить некоторые приятные моменты их близости, Никита придвинулся лицом еще вперед, легко целуя в губы Юру. Тот поддался чуть в сторону, показывая, что это все ему не шибко нужно. Никита не сдавался. За него, походу дела, говорил алкоголь, а не он сам. Хованский это понял чуть раньше, чем поддался навстречу мягким губам.

- Ты, дорогой друг, совсем не понимаешь ничего? Сам жалеешь по трезвости, как конь, и меня в неловкое положение ставишь. - Почти подло произнес Хованский в самые губы Ника. Тот застыл, но, словно не найдя подозрительного, прошептал, легко целуя в губы:

- А сам-то?

- Не хочу больше, потому что я не пидор. - Недовольно разъяснил Юра, и повернулся к бутылке, которую поднял заранее. Отпив двумя крупными глотками, он продолжил, - До сих пор не определил, кто из нас хуже: тот, кто сосал мужской член или тот, кто жопу подставлял.

- Я не жалею. - Отстранено заявил Никита. Юра печально улыбнулся.

- Ты мне это трезвым в глаза скажи. - Еще раз отворачиваясь, произнес Хованский, выпивая еще горячительной смеси. Его трясло, и это было заметно. Слова Никиты его еще сильнее напрягали, и Юра почти слышал удары своего сердца в ушах. Глухо.

- Не могу, понимаешь?

Хованский кивнул.

- Вот и я так не смогу. Хватит. Один раз попробовали, второй раз не стоит. - Почти нежно убирая руку Никиты, пояснил Юра, так и не посмотрев ему в глаза. Черников послушно отодвинулся, замер, замечая, как его друг сжал простынь, и уставился в окно. Колеса застучали снова, до этого почему-то Никита их не слышал. Поднимаясь на свою вторую полку, Ник затих, слушая, как плещется в бутылке алкоголь, когда Юра поднимал коньяк чтобы отпить, и пытался заснуть. Чувство, подобное черной пропасти в груди, разрасталось с каждым таким звуком, и Черников погрузился в тяжелый сон.
Часть 4

У нынешнего поколения лишь одна проблема. Они слишком много говорят с сарказмом. Никита мог даже думать на доброй саркастичной ноте, при этом разбавляя иронией и легкий скептицизмом. Получалось так со всеми мыслями, кроме тех, что были о Юре. В голове шумело все та фраза: "До сих пор не определил, кто из нас хуже: тот, кто сосал мужской член или тот, кто жопу подставлял". Шум колес был в воспоминаниях таким реальным, что даже пугало. Никита мог точно сказать, что за два месяца без Хованского и его вечного эмоционального взрыва - тяжело. Думалось слишком много и порой доходило до абсурда. Но звонить или предпринять какие-то попытки восстановитель дружбу, Ник не хотел. Его устраивали и скандальная Аня, и шумный ребенок, и мысленный, иногда пошлый, диалог с Юрой. Неуловимо, постепенно, Никита обдумывал все чаще развод, смаковал каждую букву с особым изяществом. Одергивал себя каждый раз, но попыток нормально общаться с женой не принимал.

Сейчас ему было поистине херово. Хотелось до ломоты увидеть Юру. Никита же не гей?

Дверь в его комнату открылась и на пороге предстала его жена. Она была накрашена, в прозрачной блузке черного цвета. Больше на ней ничего не было. Никита раньше бы безусловно обрадовался, но сейчас этот ее весь "сексуальный" вид был подобен дешевой порнухи снятые в девяностые. Девушка, заметив взгляд мужа, подошла к нему ближе и почти сев на него, попыталась прогнутся в спине и одновременно поцеловать.

- Ань, что ты делаешь? - Не выдержал Никита, смотря на девушку с легким раздражением. Его мысли о Хованском, от каждого ее чмока, укоренялись в голове все прочнее. Казалось, Юра - это тот, кто должен быть с ним.

-Не глупи, сам же видишь. - Не унималась Аня целуя в шею и начиная расстегивать свою прозрачную рубашку. Никита поморщился и произнес:

- Мне неприятно.

- Что? - Опешила Аня, посмотрев на него слегка идиотски.

- Мне. Не. Приятно. - По слогам повторил Никита.

- Никит, я понимаю, ты обижаешься, но должен быть придел... - Черников не стал слушать триаду до конца, просто поднес ее руку к своей ширинке. Намека на возбуждение не было и в помине. Аня наконец начала понимать, о чем говорил Никита. Он тяжело вздохнул и скинул с себя жену, слегка грубо.

- Аня, а ты рассматривала вариант, что из-за твоего отвратительного поведения, я просто не могу видеть в тебе девушку? - Отчаянно спросил Никита. И, будто издевательски, подмигнул ей. Она сжав челюсть посмотрела на него, и начала высказывать все, что видать уже давно ее мучило:

- Да как ты смеешь, ты постоянно пьешь и таскаешься со своим Юрой везде...

- Твои скандалы делу не помогут. Поздно, сама видела. - Пожал плечами Никита и, взяв бутылку пива, купленного на досуге, с щелчком открыл его и отпил. Девушка замолкла, натягивая на себя махровый халат. В глазах у нее стояли слезы, а шея стала совсем красной от стыда.

- И что ты предлагаешь? - Через время прошептала она. Никита допил почти до конца пиво. В голове твердо звучало: Нужен Юра. Как воздух. И Черников не стал даже оспаривать свои мысли, просто накидывая на себя толстовку, произнес:

- Сама-то что думаешь?

Дверь со скрипом закрылась. Некстати вспомнилось обещание смазать петли. Но это потом. Сейчас пора действовать, а то эта мутотень его уже порядком подзаебала.